P.S. Я буду жить. Проснуться утром – это счастье - страница 7

– Серьезно, Сара… Я ставлю свечи и молюсь за маму везде, где бываю. От часовни в глухой деревушке до собора Святого Петра в Риме. Я поставила одну даже в той церкви с яслями в Вифлееме, помнишь, я ездила туда в 1982 году?

Мой желудок заурчал громче лондонских автомобилей. И мы отправились в паб за рыбой и жареной картошкой.

– Что ж, иди. – Сара плюхнулась на скамейку перед автобусной остановкой. – Я подожду тебя здесь.

Она погладила скамейку, как будто она была одним из ее домашних любимцев.

– Ой, не упрямься, – пробормотала я. – Пойдем, поедим.

Я села рядом с ней, на то место, которое она погладила.

– Когда я думаю обо всех этих церквях и свечках, мне иногда кажется, что все это бесполезно.

Я посмотрела на небо. Солнце еще раз пыталось пробиться сквозь пепельный потолок, который висел над городом со дня нашего приезда.

– Я имею в виду, какой смысл, Сара? Ты же знаешь, что с ней…

Сара слегка подтолкнула меня плечом.

– А ты думала когда-нибудь о том, что бы с ней было, если бы не эти свечи?

Дорогая Дэб,

в летнем домишке 1930-х годов на озере Руни, штата Висконсин, я чувствовала себя как в раю. В тот год, когда Патрику исполнилось пять, мы решили не возвращаться в город и провести все лето на природе. Я немного нервничала в этом удаленном от других поселков месте, в самом конце грунтовой дороги. Но волшебная красота окружающей природы очаровала меня и развеяла пустые страхи.

Однажды утром я увидела Патрика под высокой белой сосной, одиноко стоявшей на берегу озера. Он подошел очень близко к дереву, и я подумала, что он, вероятно, пытается подружиться с каким-нибудь жучком, вроде Генри, его маленького коричневого паука. Генри сбежал на прошлой неделе, когда Патрик снял крышку с банки, чтобы угостить паука своим хот-догом.

Я стояла у кухонного окна и наблюдала за сыном, размышляя о том, что бы приготовить на обед. Джон Траволта пел серенаду Оливии: «Ты единственная, кто мне нужен…» Майкл вернулся домой рано и снова включил «Бриллиантин».

Патрик отступил на метр от дерева и, уперевшись руками в бедра, начал раскачиваться из стороны в сторону, как Джейн Фонда на видео с упражнениями. При этом он все время моргал и щурился, как будто старался что-то разглядеть. Я взяла на заметку, что следует записаться к нашему педиатру и проверить Патрику зрение, когда мы вернемся в город в сентябре. Он перестал качаться и посмотрел на небо, так сильно запрокинув голову назад, что упал на спину.

Патрик отряхнулся и направился обратно к дереву. Он похлопал по стволу сверху вниз, как полицейский, обыскивающий вора, затем лег на землю, свернувшись калачиком вокруг ствола. Дерево было старше нашего дома 1930-х годов. Понадобилось бы два или три Патрика, чтобы обхватить его полностью. В свои пять лет Патрик чувствовал тесную связь с природой. Он пел облакам, болтал с пылью и собирал все, что мог принести домой.

– Ма-а-м… иди сюда, быстрее! – позвал меня Патрик.

– Что такое, дорогой? Я готовлю обед, – крикнула я в окно.

Он вскочил так, словно его ужалила оса.

– Иди сюда, мама… скорее!

Я выбежала из дома.

– Тебе больно? Тебя кто-то укусил?

Подняв футболку Патрика, я быстро осмотрела его спину.

– Нет, мама. – Он повернулся ко мне с улыбкой во все лицо. – Никто меня не кусал. Но я нашел кое-что!

Я взглянула на землю. Под ногами была лишь потемневшая хвоя и засохшая, с надломленным концом веточка.