Паб (сборник пьес) - страница 4

Мужчина в синем костюме. Это видите – такое к нам грубое обращение, потому что мы нарушили наш привычный имидж… Вокруг нет охраны (пристально смотрит на мужчину в куртке, тоже берёт нож), фотографов, его никто не проверял, – вот он и наглеет… отец!

Пожилой мужчина.(Опасно размахивает ножом.) Да, я давно заметил, стоит отклониться от своего образа – и всё, – с тобой никто не считается… Я с ужасом думаю о том времени, когда мне придётся, придётся уйти с поста… столько, столько подонков, которые не церемонятся с тобой даже сейчас, поливают грязью… (надвигаясь с ножом на мужчину в куртке) у вас много… много хороших идей, например, как сделать так, чтобы в журналистику не попадали подонки, которые пишут о чём хотят! Нам бы поучиться у вас…

Мужчина в куртке.Отодвигаясь от пожилого. Да, с этим у нас всё в порядке… хорошее образование и строгие экзамены… вот подонки и не попадают в журналистику!

Мужчина в синем костюме. Да перестаньте, ладно! Строгие экзамены… просто у вас нет демократии, поэтому и подонков мало! (Заносит нож над мужчиной в куртке.)

На мгновение свет в пабе выключается. Когда свет включается, на месте мужчины в куртке оказывается женщина-проповедник, из ее шеи и рёбер торчат рукоятки ножей. Опешивший мужчина в куртке сидит на краю стола. Двое других мужчин резко отдёргивают руки от ножей.

Женщина-проповедник. Простите, я прерву вашу нелепую беседу! Время, время поджимает… Что? Что вы опешили? Да, это я… Я назначила вам встречу!

Мужчина в куртке. Просто вы так, из ниоткуда…

Женщина-проповедник. Правильно, я как раз оттуда… (Выдёргивает из своего тела ножи, кидает их на стол.) Да, если б про нас писали пьесу, для вашего появления пришлось бы сочинять длинные ремарки, как вы вошли, оглядывались, а для моего появления никаких ремарок не нужно, – я из ниоткуда, ну, что ж, – к делу! Так, стоп, что вы так на меня уставились?

Пожилой мужчина. Нет, просто…

Женщина-проповедник. А что вы ждали – такого (делает рожки), с копытами?! Нет это спецэффекты, это дорого… Но у меня тоже – грудь недешёвая, – потрогайте, как своя! (Опрокидывается на мужчину в синем костюме, хохочет.) Кожа, ножки… Знаете, сколько сейчас это стоит, так что не расстраивайтесь…

Мужчина в синем костюме робко трогает то одну, то другую грудь женщины, пожилой гладит ее ноги, мужчина в куртке постукивает по сапогам женщины, как будто действительно хочет найти копыта. В зал выходит отец с подносом. Он начинает раскладывать на столе сыр, хлеб и масло. Все смущаются, одёргиваются, женщина смеется.

Мужчина в куртке.(К отцу.) Простите, но, я просил суп-крем…

Отец. Да, я помню, но у нас традиция, – любая еда начинается с кусочка свежего хлеба и ломтика козьего сыра…

Женщина-проповедник. Круто, да! Я поэтому эту страну для встречи выбрала… столько милых традиций, не прописанных в меню, и стоят эти традиции от силы один евро… так, отец, прими мой заказ – я хочу кальмары на гриле с брокколи…

Отец. Так…

Женщина-проповедник. И карамельный мусс…

Отец. (Закрывает глаза, проговаривает вслух, пытаясь запомнить.) И карамельный мусс…

Отец уходит. Возвращается.

Отец. Еще раз: кальмары на гриле и карамельный мусс?

Женщина-проповедник. С брокколи!

Отец. И карамельный мусс?

Женщина-проповедник. И карамельный мусс…

Отец уходит.

Женщина-проповедник. Правда, он хороший? Правда? Его, представляете, все называют отцом! Да! Он потому что такой, знаете…