В кабинете он повесил два портрета: главы района и Сталина. Ажаган помнил с уроков истории – не Сталин лично расстреливал в деревнях, а люди сами друг друга сдавали. Вот эту систему он и решил внедрить. Если кто-то «стучал» на соседа, всё изъятое передавалось доносчику в качестве награды. Многим это понравилось: сам не воруешь – и всё равно получаешь. Законно! А сосед с носом остаётся. А узнает ли он, кто сдал – это ещё вопрос…
В деревне, конечно, все всё понимали, но доносчики надеялись, что их никто не раскроет.
Что бы ни украл человек – сразу появлялись люди Ажагана Ялагаевича и изымали ворованное. Доносчиков поощряли, воров – били.
Вскоре весь район начал бояться Ажагана Ялагаевича.
– Вот, при нём люди перестали воровать! – хвалил его глава района и ставил в пример другим.
Однако дела в колхозе шли всё хуже. Это компенсировалось тем, что Ялагаевич не только «искоренил» воровство, но и перестал платить зарплату.
– Экономика должна быть экономной! – внушал он на совещаниях и часами объяснял, почему платить нельзя. – Деньги в руках населения подрывают стабильность! Поэтому и Союз развалили!
При этом сам Ажаган Ялагаевич любил воровать. Глава оказался прав: его сестра оказалась молчаливой, покорной женой, но с головой – всё было в порядке. Она помогала мужу надёжно прятать ворованное – так, что «дебет с кредитом» сходился до копейки. Ни одна проверка не могла ничего найти.
Был, правда, один минус: она была точной копией брата.
– Усы у тебя лучше, чем у него, – поддевал её Ажаган, наслаждаясь тем, что она терпит, глотая слёзы.
Но она терпела.
Во-первых, была старше мужа на семь лет. До замужества уже потеряла всякую надежду выйти замуж – а это в тех краях было мечтой каждой женщины. Она помнила, как ежедневно молилась, прося Всевышнего послать ей супруга.
Она всё видела: как легко Ажаган порвал свою прежнюю семью. И теперь боялась потерять его. Поэтому закрывала глаза на многое.
Он ей нравился. Она любила его.
Да, он дурной, но – свой. В обиду не даст. Когда пьяный – даже может поласкать… хоть иногда.
Она выстрадала это «счастье». И если прежняя жена его не удержала – сама виновата.
АЖАГАН ЯЛАГАЕВИЧ – ИСТИННЫЙ ХОЗЯИН
Но Ажагану она с каждым днём всё меньше нравилась. Избивать жену он боялся – глава района мог вмешаться. Поэтому издевался в основном морально.
Всю злость он срывал на населении. Ему ничего не стоило прямо во время совещания дать пощёчину подчинённому. Обычно бывало так: Ажаган заходил в кабинет – бледный, измученный… Потом следовал трёхэтажный поток брани, унижения. После этого – пара тумаков. Все сидели в тишине и печали, а он буквально на глазах преображался: становился довольным, румяным, улыбающимся. И провожал всех словами:
– Ну ничего, ребятушки, во время работы всякое бывает. Не обижайтесь!
Он собрал вокруг себя таких холуёв, что те ещё и благодарили его «за урок». На праздниках поднимали за него тосты:
– Ажаган Ялагаевич – настоящий начальник! А начальство лучше знает, что нам надо! Он же за нас старается! Ругать и критиковать – дело начальства! Давайте выпьем за это!
Одних подчинённых ему стало мало – он переключился и на обычных жителей.
Несогласных председатель мог избить прямо на улице, не стесняясь:
– Кулаками и добрым словом можно добиться большего, чем просто добрым словом, – усмехался он, перефразируя услышанное когда-то выражение.
Ажаган был уверен: никто не пожалуется, никто не осмелится – в деревне шёпотом говорили:
