Пацаны - страница 25

– А что, дело хорошее, это мы завсегда… – поддакнул ему Карась, – ты как, уговор выполнил?

– Да… Как договаривались, вот… – Шурик двумя руками поставил на стол, находившейся в центре комнаты, звенящий полный пакет с бутылочным пивом…

– Ну вот, я как всегда в пролёте… – печально протянул Пупок.

– А что тебе не так? – спросил Герцог.

– Да я ж, братва, сколько раз говорил. У меня же пиелонефрит, мне пива нельзя.

– Пиело… что? Это что за болезнь такая, при которой пиво пить нельзя? – не поверил Слон, – Ни в жисть не поверю, что такие бывают!

– Хочешь верь, а хочешь нет, мне от этого ни горячо, ни холодно.

– И в чём же она, эта болезнь, выражается? – не унимались все вокруг.

– Да в чём… Сначала как будто по спине бьют, если выпьешь чего лишнего, потом отекаю, вон как Слон становлюсь. А потом то в толчок гоняю каждые пять минут, то наоборот весь день сходить не могу. Короче, на хер мне это всё не надо, вы пейте, а я в этот раз пас.

– Ну, как знаешь, нам больше достанется, – подвёл итог беседе Герцог, – вот всё у вас, у мордвы, не у как у нормальных людей.

– Я – русский! Сколько раз можно говорить! У меня так в паспорте написано! – вспылил Пупок и даже вскочил с места, видимо национальная тема была для него болезненна и обсуждалась не первый раз.

– Это ты сейчас русский. И даже не русский, а «гражданин Российской Федерации», это всё демократы придумали. А что до этого у тебя в паспорте было написано? Пока их не поменяли, а? Молчишь? Да я же лично твой паспорт из ломбарда выкупал. Там, пацаны, так и было написано – мордвин. Век воли не видать. Пупок – мордвин. Гражданин мордвин.

Все присутствующие заржали, захлёбываясь и давясь пеной от пива. Беседа шла легко и непринуждённо, только глаза стоявшего посередь комнаты Пупка налились кровью и яростью. Казалось, он сейчас бросится, как цепной пёс.

– Я – русский!

– Да русский, русский! Сядь, русский.

Карась решил сбавить обороты и переключить тему.

– Я тут на днях у Сладкого был в гостях, помните Сладкого, мы с ним бухали у Таньки Длинной? У него ещё папа дипломат. Так вот, у Сладкого дома видак, и фазер из загранки кассеты всякие таскает, эксклюзивные. И показал мне он одну забавную съёмку спортивную, с поединков, тайский бокс называется.

– Какой бокс? – очнулся Слон.

– Тайский, да ты не видел такого никогда. Там тайцы, это из Таиланда которые, маленькие такие, как обезьянки, в одних шортах футбольных и обручах на головах, друг друга хреначат руками, локтями и ногами по ногам. Не поймёшь правда, кто у кого выигрывает, вроде всё одинаково, да и кто из них кто, тоже не поймёшь, они же только цветом шорт отличаются, а у Сладкого в комнате телик чёрно-белый, не ясно вообще как он к нему видак подключил. Но прикол не в этом. У этих тайцев между боями на ринг выходят такие конферансье, как в театре, представляете?

– Конферансье на ринге? Что за дичь?

– Вот и я удивился. Так этот конферансье ещё к тому же начинает голосом Левитана что-то там на ихнем, тайском, глаголить торжественно. Сначала я не понял ничего, а потом догнал, что они так победителя объявляют. При чём конферансье этот тоже из тайцев, маленький, чёрный, узкоглазый, кривоногий, но с причёской, седой шевелюрой пышной на голове, во фраке и бабочке, настоящий Эйнштейн. Вот умора. Что-то он там с таким, понимаешь, чувством низким голосом квакал на ихнем, на тайском, вроде старался, чтобы было серьёзно, а выходило смешно. Да ещё в придачу рожи такие корчил, глаза таращил, напрягся, ну просто до слёз. А в самом конце речь кончил, паузу длинную сделал, у одной из боевых обезьянок руку поднял и говорит: «Жо-па!». Нет, ну вы прикиньте, пацаны, жопа! Ну тут я вообще слёг от смеха, аж потом живот болел.