Специалист МРТ забил тревогу только тогда, когда девушка выехала из аппарата. О происшествии услышала Екатерина. Та самая медсестра, которая работала с Сергеем Алексеевичем. Она помчалась к нему в кабинет, постучала в дверь.
– Войдите, – послушался слегка раздраженный голос хирурга. У него не было сегодня больше плановых операций, и он составлял ненавистные отчёты. Из себя его выводила компьютерная программа, которая постоянно зависала.
– Сергей Алексеевич, там девушка в кабинете МРТ потеряла сознание.
– И что? – поднимая, на Екатерину глаза спросил Сергей Алексеевич. – Я единственный врач в этой больнице?
– Вы же отправляли вашу пациентку аварийщицу на обследование?
– Отправлял, – подтвердил хирург. Он был слишком озабочен бумаги и искренне не понимал, к чему клонит медсестра. – Какие-то новости есть что ли?
– Кажется, это она потеряла сознание, находясь в аппарате МРТ.
Сергей Алексеевич, бросил свой зависший компьютер в гордом одиночестве вместе с самым бесполезным, по его мнению, отчётом на свете. Он выбежал из кабинета, Екатерина устремилась за ним. Не то, чтобы ей было нечем заняться, просто она любила смотреть, как работает хирург и перенимать его бесценный опыт. По крайне мере так она объясняла другим медсестрам, почему постоянно вертится возле этого врача. Женщины обычно недоверчиво хихикали.
Когда они добежали до кабинета МРТ, там уже никого не было. Вольную только что отправили в реанимацию. Они нагнали каталку с пациенткой в одном из коридоров. Нейрохирург на бегу допрашивала специалиста кабинета МРТ, успел ли он провести обследование.
– Да, успел, – отчитался мужчина.
– Так какого чёрта вы ещё здесь! Возвращайтесь и несите результаты мне! – вопила Виктория Петровна. До реанимации девушку довезут как-нибудь без вас.
Нейрохирург была женщиной эксцентричной и громкоголосой. На её крики сбежались охваченные любопытством пациенты. Они опасливо выглядывали из палат, но не выходили, чтобы не мешать проезду каталки. Особенно после того как ловили на себе взгляд здоровенного медбрата. Сергей Алексеевич понимал, что дело, скорее всего в черепно-мозговой травме. Это была не его специализация. Он походил на беспомощного ребенка и слушал указания нейрохирурга. Сейчас жизнь пациентки перешла в руки женщины, и она привычно командовала медицинским персоналом, да и хирургом тоже.
Сергей Алексеевич, слушайте меня внимательно, будете мне помогать. Я одна не справлюсь. Контролируйте состояние, мне нужно изучить снимки, чтобы понять, как действовать дальше.
Мужчина смотрел на приборы за бегущим по экрану зигзагом и на грудь Вольной, она поднималась и опускалась равномерно – нарушений дыхания не было. Руки девушки безжизненно лежали вдоль туловища, со слегка согнутыми пальцами. Маникюр напоминал, что на улице весна, четыре ногтя кровавого цвета и один белого с изображением красных тюльпанов. Сергей Алексеевич настолько загрузил себя работой и сократил контакты с внешним миром, что эта маленькая деталь стала единственным свидетельством, говорящим о времени года.
В реанимации ассистировала помощница Виктории Петровны. Екатерина не заходила туда. Она болтала с пожилой медицинской сестрой, которая рассказывала историю о парне, который сбил Анну. Её знакомая узнала в нём сына умершего недавно бизнесмена, который когда-то лечил в частной клинике сломанную руку. Парня звали Кирилл, и ему было двадцать восемь лет, он унаследовал сеть продуктовых магазинов, но дела не вёл. Предпочитал скидывать всё на менеджеров, сам прожигал жизнь в клубах, стриптиз барах, любил гонять на автомобиле (медсестра была не в курсе, что называется это стритрейсинг) и мотоцикле. Екатерина заметила, что вряд ли парень сейчас страдает от угрызений совести, а вот несчастная девушка опять на грани жизни и смерти. Происходящие с Анной в данный момент события, операционная сестра даже представить себе не могла.
