Падение Башни Искушения - страница 40

– Все так, я твое небо и твоя земля, твое надежное укрытие от всех невзгод, твой спутник на дороге из тьмы к свету.

Атмосфера во Дворце Благополучия была напряженной. Свисавшие с потолка занавесы колыхались от ветра и хлопали друг о друга. Толпа чиновников стояла, склонив головы, никто не осмеливался проронить и слова. Его величество Юйвэнь Ху хмурил брови, гневно уставившись на преклоненных перед ним отца и сына дома На, а те, трепеща, припали к земле.

Меч Режущий драконов, висевший за поясом императора, издавал слабый свист. Украшавшая его Тигриная плеть раскачивалась за мечом, как Полярная звезда следует за рукоятью Ковша[50]. Считалось, что этот меч был совместно выкован самими Оу Ецзы[51] и Гань Цзяном[52], двумя великими оружейниками. Чтобы отлить его, мастера прорубили гору Дахэйшань и провели талую воду к девяти круглым чанам, окружавшим литейную печь. Если взглянуть вдоль клинка готового меча, то кажется, будто смотришь с высокой горы в бездну – дна не видно, все покрыто туманом, словно скрывая огромного павшего дракона. Так он и получил свое название – «Режущий драконов».

Юйвэнь Ху убил этим мечом двух императоров, так что теперь это редкое оружие действительно можно было считать мечом, режущим драконов[53], а его обладатель сам стал настоящим мастером в этом деле.

Юйвэнь Ху почувствовал, как кисточка на рукоятке сильно затряслась: меч подгонял его, требовал отдать приказ. Император с силой надавил на рукоять, его парадный головной убор слегка вздрогнул. На Цинчжао нельзя вот так необдуманно казнить, нельзя трогать, он дельный подчиненный, которого следует ценить, хоть он и поддерживает видимость преданности лишь внешне. Так как же поступить – казнить или отпустить? Он только что казнил Цао Гуя, несгибаемого человека, не поддающегося исправлению и задумавшего этот безумный бунт, казнил он и его сообщника Мужун Синя. Военные заслуги На Цинчжао так же безупречны, как у этих двоих, он так же умен и смел. Кроме того, он был преданным подчиненным Мужун Синя, они даже через брак детей породнились – не мог он не знать о готовящемся бунте.

Казнить? Простой и надежный выход, навсегда искореняющий возможность повторения подобного. Однако если при дворе станет меньше на одного отважного полководца, способного повести людей в бой, то кто будет защищать страну, если в будущем на границах вновь разразится война?

Не казнить? Тогда не получится держать императорских чиновников в страхе.

Казнить или не казнить – вот в чем вопрос.

Юйвэнь Ху потерял терпение и повернулся к своему приближенному, высокопоставленному чиновнику Ло Шэньли, стоявшему за спиной. Тот преданно следовал за ним много лет и прекрасно понимал причину его колебаний в эту минуту. Сделав поклон, Ло Шэньли шагнул вперед и стал шептать на ухо:

– Только что получили срочное донесение. Дикарское племя Заходящего Солнца с острова Шэдао на востоке вновь вторглось в Бэйцзян. Может, стоит оказать На Цинчжао милость – лишить титулов и сослать на границу дать отпор врагу, чтобы своими заслугами искупить вину?

Юйвэнь Ху сделал глубокий вдох и закрыл глаза. Ло Шэньли все понял, распрямил спину, сделал шаг вперед и, откашлявшись, огласил решение хриплым голосом:

– Изменник Цао Гуй и все его приспешники были преданы смертной казни за свои преступления. Памятуя о многолетней преданной службе и всеобъемлющей храбрости главнокомандующего На, его величество повелевает в качестве предостережения лишить его титула главнокомандующего и понизить в звании до начальника округа Бэйцзян. Ему дается три дня, чтобы спешно отбыть в Бэйцзян, дабы изгнать оттуда северных варваров.