– Вот, видишь!
– Ладно, Миха, вижу. Но насчет хозяина Богдана тебе бы лучше вспомнить.
– Да что ж я вспомню? У Богдана бы и спросили!
– Мы спрашивали, но он не смог ответить. Очень, понимаешь, трудно отвечать, когда у тебя голова оторвана…
– Богдана я прикончил, – кивнул Разин. – Меня интересует его хозяин, Губерт.
– Да не говорил он про хозяина! – взвился Миха. – Ничего не знаю… ай! Не надо! Правда не знаю! Не слыхал ни про какого Губерта!
Разин, который уже занес руку для нового удара, глянул на Альбиноса. Тот задумчиво протянул:
– Слушай, Егор, а ведь Богдан, когда ты ему голову отстрелил, стал мне нравиться гораздо больше. Некроз с ней, с головой, но он молчаливым таким сделался, и, главное, тогда сразу стало ясно: неприятностей от него больше можно не ждать. Просто в тот раз ты слишком поторопился, можно и помедленней было…
Миха снова заговорил:
– Стойте, стойте! Я вспомнил! Богдан разок обмолвился про Губерта. Сказал: «Воняет у вас в Рязани, как у Губерта на болоте, на левобережье!»
– На левобережье. Это где?
– Откуда ж мне-то знать! Мы тогда на площади стояли, перед гостиницей, там еще эта лужа…
Разин вытащил обрез, с сомнением почесал подбородок стволом. Уоки-токи в руке Альбиноса ожил, захрипел, и оттуда раздался голос Христы, уже намного отчетливей, чем в прошлый раз:
– Миха, если сейчас тебя не застану в «Киборге», то…
Миха вдруг вывернулся из-под руки Разина, прыгнул на стол, оттуда сиганул в окно и вышиб раму. Натянутые в ней шкуры ползунов с треском разорвались, толстяк вывалился наружу вместе с обломками. Альбинос никак не ожидал от увальня Михи такой прыти – когда он кинулся к окну, Ротник, прихрамывая, уже бежал по крыше гаража.
Разин, отпихнув Альбиноса, прыгнул следом, сапоги его с грохотом ударили по дощатому настилу.
– Стой, куда?! Ведь Христа уже… Да чтоб тебя некроз разъел!
Альбинос махнул рукой и бросился следом. Миха спускался по приставной лестнице, которая находилась на дальней от гостиницы стене гаража.
Альбинос спрыгнул последним. Ротник, стряхивая на бегу обрывки шкуры ползуна, помчался вокруг лужи, поскользнулся в грязи, едва не въехал в упряжного маниса. Ящер зашипел, тряся головой, возница начал ругаться, а Миха свернул в переулок. Разин, тяжело топая сапогами, мчался за ним. Альбинос заорал:
– Стой! Егор, стой! Христа здесь! Да что ж такое!!!
Альбинос влетел в переулок последним, споткнулся, едва не упал, а когда выпрямился, увидел, как пялятся на Разина прохожие. Он держал за шиворот Миху, тот извивался и вопил. На улице было людно, навстречу катила вереница самоходов, прохожие расступались, чтобы освободить дорогу.
– Христа, стреляй! – заверещал вдруг Миха. – Стреляй в них!
На переднем сиденье головного сендера вскочил Христа Ротник. Глаза его были очень удивленными, он шарил ладонью по поясу, ища кобуру. Позади старшего Ротника маячили вооруженные охранники, да и здоровенный грузовой самоход, кативший следом за сендером, тоже принадлежал братьям – в кузове наверняка сидят еще бойцы.
– Разин, ходу отсюда! – заорал Альбинос.
Подскочил к Егору, ухватив за складки плаща на спине, потянул назад.
Водитель сендера затормозил, Христа вытащил из кобуры большой пистолет, позади него поднимались охранники. Тут и Разин понял, с кем они столкнулись – отшвырнул Миху и бросился прочь по улице, по дороге сграбастав за шиворот Альба. Теперь уже он волок за собой спутника, как будто ему непременно нужен был чей-то воротник в кулаке.
