Достойно гарцевала на коне.
Успехи были в ратном ремесле.
Ирине в жизни интересно всё,
Ей воспитание отличное дано.
Культуру изучала, языки,
С послами диспуты могла вести.
Все дипломаты понимали, что
Её влияние в политике сильно.
Она умела речи говорить
И хитростью любой конфликт решить.
А потому заморские послы
Переговоры с ней всегда вели
И, восхищаясь остротой ума,
Все говорили, что она мудра;
А муж её – расчётливый делец,
Но по сравненью с нею не мудрец.
***
Он понимал, что это вправду так,
Что его статус поднимает брак.
Мужская страсть с годами утихала,
Обида же на сердце нарастала.
И люди замечали при дворе,
Что злость срывает конунг на жене,
Что чаще он от жизни устаёт —
Болезнь же не проходит, а растёт.
Шептались люди за его спиной,
Что он циничен с молодой женой,
Что раздражителен, заносчив и кричит —
Жена в ответ загадочно молчит.
Князь по натуре вспыльчив, даже груб,
Не расточителен, а мелочен и скуп,
Не тратит больше деньги на пиры,
Берёт их лишь по делу из казны.
Мешал кичливый, скуповатый нрав,
И сторониться начал он забав.
Меж тем Ирина праведно жила,
Наследников для князя родила.
А на детей у князя был расчёт:
Он укрепит границы за их счёт —
Их брачный династический союз*
Сыграет роль миролюбивых уз.
Их первый сын Владимир подрастал,
И дочерей Бог тоже, к счастью, дал.
Пока на западных границах тишина,
И не идёт с соседями война,
Князь строит крепости, возводит города —
Из-за границы едут мастера.
Торговлю развивает, ремесло,
И на монеты тратит серебро.
Красив, богаче стал желанный Киев,
В нём многое пришло из Византии.
Шик городу даёт архитектура,
И развиваются искусство и культура.
Читая много, без конца трудясь,
То в Новгород, то в Киев ездит князь.
Ему уже сорок шестой идёт,
А на дворе двадцать четвёртый год.
Непраздная* опять его жена —
Второго сына ждёт сейчас она.
Он обещает храм ей возвести
И монастырь для женщин на Руси.
***
Старик ссутулился. Он мучился спиной —
Боль достаёт его особенно зимой.
Не помогают мази, лекаря;
Забыл, когда садился на коня.
Вокруг стоят красивые дома —
Украсила их чистая зима,
Но старику совсем не до красот,
Всплывает в памяти забытый эпизод.
Вот он узнал, что в Суздале беда,
Что там у жителей закончилась еда.
Голодная и неминуемая смерть
Скосила население на треть.
Крестьяне убивали стариков,
Чтобы поменьше было едоков,
Подначили язычники-волхвы
Подняться на восстание низы.
За спрятанную ото всех еду
На богачей повесили вину.
Богатых убивала голытьба*,
Громила старой чади* погреба,
Винила в голоде своих бояр
И с грабежом напала на болгар.
Волхвы в том бунте углядели меру,
Чтоб возродить языческую веру.
Поэтому, бросая все дела,
Поехал срочно Ярослав туда.
С болгарами конфликт он устранил,
Войной идти на Русь отговорил.
Волхвов-зачинщиков казнил он всех,
Над бунтарями одержал так верх.
По сути, первая крестьянская война
Против бояр подавлена была.
Его посадник, смелый Константин,
Решенье это князя осудил.
Виня бояр за скрытое зерно,
С простым народом был он заодно.
Как будто с совестью в содеянном мирясь,
Старик прервал свой искренний рассказ.
Тем дням оценку ему сложно дать,
Но, что народ был прав, ему ль не знать?
Воспоминания нахлынули опять —
Он шёл, стараясь душу утешать.
Правда посадника болезненно гнобила —
Любовь народная была у Константина.
Он чувствовал величие его,
Но, к сожалению, не чувствовал своё.
Благих дел сделал Константин немало,
Но князь желал, чтобы его не стало.
Какой же это был тяжёлый год!
