– Чем отличаются они от вас?
– Ничем, только язык другой: их язык ближе к фарси, наш – к турецкому. По-моему, мы были одним народом, потом каким-то образом возник языковой элемент, потому как в разное время сильны были то тюркский фактор, то фарсидский. Оба народа исходят от кавказских албанов. Это только мое мнение – может, прав, может, нет, не знаю. Ладно, как-нибудь тебе потом расскажу о них. Так где же ты их все-таки подцепил, девок?
– Не надо обзываться таким грубым словом, нормальные девчонки были, из политеха, кстати.
– Как, по-твоему, я их должен назвать? Куртизанками?
– Почему бы нет?
– Куртизанки спят с членами политбюро партии и с министрами, а с флотскими мичманами спят девки легкого поведения. Честно говоря, суть у них одна и та же, только орбиты вращения разные, понял?
– Понял, еще оси, вокруг которых они вращаются, различные; подцепил я их там же, в кабаке, а вот куда делись – тебя, идиота, надо спросить, чего их прогнал? Ночь впустую из-за тебя. Обозвал еще, такие девочки были хорошенькие, а…
Не дал договорить:
– Ночь впустую из-за меня? Ты ничего не понимаешь, подумай, а потом говори; я позаботился о репутации мичмана советского военно-морского флота, если опозорились бы перед ними, что тогда? Мы же были вообще никакие. Вчера у нас был день пития, а не любви. Потом, если я их прогнал, значит, так надо было, возможно, заподозрил болезнь у них. Я умею ставить точный диагноз; больных женщин, особенно по этой части, в момент распознаю. В годы учебы в Баку научился. Там есть кинотеатр «Азербайджан», возле него собирались и сейчас, наверное, собираются патриотки.
– Часто ходил туда диагноз ставить? Болезни распознаешь только у женщин и только по этой части или вообще?
– В первый семестр регулярно, стипендия была, во втором семестре небольшой сбой произошел, но стипендию восстановил быстро, а в третьем полный провал. Потом пошел работать на завод, стал зарплату получать и ничего, тоже вроде пошло дело.
– Понятно, когда работать надоело, пошел в военкомат и на службу, так я понимаю? А то заливал мне всякую ахинею, сказал бы, что денег не было для шлюшек, вот и пошел на службу.
– Нет, не так: на службу пошел по идейным соображениям, учиться не хотел; что касается нехватки денег на шлюху, то отчасти ты прав: денег не хватило на одного шлюху, мужского пола, – препода по сопромату. Паскуда не поставил зачет, хотя все задания зачетные выполнил правильно, срезал меня из-за того, что не посещал, видишь ли, его практические занятия. Я вообще никакие не посещал или очень редко, и что от этого? Передали, что можно получить зачет за пятьдесят рублей, ты представляешь, какие это деньги для студента, лишенного стипендии? Но в сопромате я соображал, а он был тварь, мерзавец и подлец; ну ладно, черт с ним, пусть на его совести будет еще одна студенческая неудачная поломанная судьба. А вот что касается диагностики, то тут немного по-другому: этому я научился с детства, вообще у любого человека любую болезнь определю, посмотрю в глаза, язык и ногти, и больше ничего не надо. Я еще умею лечить травами, у матери научился всему.
– Ну, какой же у меня диагноз?
Повертел пальцем у виска:
– Острая обширная умственная недостаточность в окончательной фазе, но тебе травами уже не поможешь, стадия пройдена, нужно пройти предварительно длительную коньякотерапию, только после переходить на травы; да ты что-то хотел сказать о девочках, я перебил тебя, извини, говори.
