Падения Иерусалимов - страница 6

Седекия некоторое время брезгливо вглядывался в грязное пятно напротив. Жив ли он? Но, увидев вздымающуюся от редкого неровного дыхания грудь, на которой лежала грязная голова, царь успокоился. Потянув мгновение, он первым нарушил тишину:

– Он не слышит меня. Я взываю к нему каждый день на протяжении вот уже двух лет. Но он по-прежнему не слышит меня, Иеремия.

Дыхание пророка участилось, постепенно переходя из еле слышного хрипа в нарастающий гортанный смех, который захлебнулся в протяжном мокром кашле. Иеремия слегка приподнял голову, и из размытого грязного пятна на фоне белой стены на царя уставились два белых насмехающихся глаза.

– Поверь мне, великий царь, он тебя слышит так же отчетливо, как ты слышишь сейчас боль и страдания своего народа.

– Я не мог поступить иначе. Все, что я делал, я делал для них, для всех нас. Я хотел освободить мой народ.

– Поколения сменяют поколения, высыхают моря. На смену лету приходит зима. Рождаются новые люди, которые рано или поздно умрут. И лишь одно остается вечным, незыблемым пред взглядом всех смертных. Солнце днем и звезды ночью. Это все, что я видел, сидя в сырой глубокой яме, – пророк снова закашлял. – Все временно, непостоянно. Кроме света и тьмы. Просто иногда чего-то всегда немного больше. Как для тебя сейчас, мой царь. Не бойся тьмы, нависшей над тобой. Не беспокойся больше за людей. Скорее всего многие из них умрут сегодня. Это и в правду темное время для твоего народа. Но тьма отступит. Обязательно отступит. Она не может вечно властвовать на этой земле. И тогда родится свет. Но, боюсь, мы с тобой его уже не увидим.

– Нам нужно лишь подождать, – убежденно проговорил Седекия. – Египетское войско было разбито Навуходоносором, но лишь на суше. На море халдеи потерпели поражение, и скоро, увидев эту героическую победу, наши союзники выдвинутся на помощь осажденному Иерусалиму.

Иеремия молчал. Царь хотел уже было окликнуть его, но внезапно услышал:

– Среди камней необъятной пустыни в глубокой и холодной пещере жил лев. Он по праву считался царем зверей, и все животные считали его сильным и могучим. И никто не смел оспаривать его власть. Звери были обязаны приносить оленью тушу к его пещере каждый день и раболепно наблюдать за тем, как он царственно насыщается. Но время шло, и лев становился слаб от старости и раздираемых его тело болезней. Лев умирал. И тогда животные задумались. Зачем кормить старого царя, если он им больше не угрожает? Однажды, принеся очередную тушу на съедение, они не преклонили колени. Лев был слишком голоден и слаб, и после трапезы он просто удалился к себе в пещеру. На второй день набравшиеся смелости звери не принесли ничего. Они стояли перед ним с высоко поднятыми головами. И не было страха в их глазах. Из числа собравшихся вышел заяц. Он сказал, что животные решили более не подчиняться льву. И отныне они не будут приносить дары для его насыщения. Но они забыли, что рожденный царем до конца будет царем. И если он не будет есть их дары, он будет есть их самих. Лев лишь усмехнулся и загрыз зайца. А остальные звери разбежались в страхе по всей пустыне. На следующий день очередная туша оленя лежала у пещеры, и дрожащие животные раболепно взирали на то, как насыщается лев. Так чего же им, мой великий царь, не хватало?

– Сплоченности, – выпалил возбужденный Седекия. – Лидийцы с севера и египтяне с запада объединятся у стен Иерусалима, чтобы отбросить халдеев от наших стен и изгнать их за Евфрат.