От возмущения я не сразу нахожусь с ответом, а он и не думает останавливаться:
– Ступай-ка ты, Лера, домой. Отдохни сегодня, пока не начала трепать направо и налево, какой у тебя выдался паршивый вечер пятницы!..
Со злостью срываю с себя фартучек и толкаю в его руки.
– Даже не собиралась! А вы… вы… – Он изгибает бровь, и весь мой запал куда-то девается. – С удовольствием воспользуюсь вашим предложением и скроюсь с ваших глаз, раз вас так бесит присутствие человека, кто оказался рядом в минуту вашей слабости!
Резко разворачиваюсь на каблучках. Так, что волосы в высоком хвосте взмывают в воздух, рассыпаясь по плечам.
Вот же козёл!
От свербящей внутри злости я пыхчу как паровоз и сильно топаю, направляясь в сторону раздевалки. Несносный, эгоистичный павиан! Вот он кто!
И по кому он только судит всех людей, девушек? Гребёт всех под эту гребёнку, и даже на секундочку не пытается представить, что я и вовсе не собиралась распускать какие-либо слухи и посвящать кого-то в нелицеприятные детали частной жизни большого босса!
Едва зайдя в раздевалку, срываю с себя форменное платье. Уверена, ему просто стыдно за то, что кто-то, кроме его драгоценной дочери, увидел его в таком состоянии! Напыщенный индюк!
“Побудь со мной, Лера, – бубню себе под нос. – Пожалуйста, Лера. Мне так плохо, Лера…”
А мне хорошо было? Всю душу наизнанку вывернула, проведя вечер – и ночь – рядом с ним, а что получила взамен? Премного благодарности.
Продолжая сосредоточенно рыться в своём шкафчике, выкладывая вещи и размещая на плечиках платье, я даже не обращаю внимание на тихий скрип двери. Но цепенею, едва различив за спиной уже знакомое хмыкание.
– Пожалуйста, только не говорите мне, что вы стоите прямо за мной, когда я ещё не одета! – выпаливаю на одном дыхании, не решаясь повернуться лицом. Голая спина и бесшовные слипы кажутся мне более безопасным видом, чем вид спереди.
– Хорошо. Не скажу. – подаёт голос Хмурских. – Ты забыла фартук.
Я его не забыла, а оставила!
– Бросьте на диван, я сейчас уберу.
– А ещё я хотел извиниться, – продолжает он. – Прости, Лер. Был не прав.
От удивления моя челюсть буквально отвисает, но я бросаю через плечо:
– Андрей Константинович, вам не кажется, что вы выбрали для этого не то место и не то время?
– Разве для того, чтобы извиниться, нужен подходящий момент? – удивляется он, и я пищу:
– Я тут вообще-то раздетая, и вы меня немного смущаете!
– Прости, Лер, – снова повторяет он, поражая меня невозможностью этого события. – Профдеформация.
За спиной тихо хлопает дверь, и я торопливо одеваюсь. И только тогда понимаю, что меня не пугает тот факт, что Хмурских пялился на меня. Тело ни на секунду не сковал былой ужас, мозг не начал усиленно паниковать от подобной близости, сердце не ухнуло привычно вниз… Я не хочу думать, что это значит. Я не хочу думать об этом человеке вообще! И то, что он первый и едва ли не единственный мужчина, рядом с которым я не впадаю в панику, невероятно злит меня. Это какая-то вселенская несправедливость, ей-богу!
Уже у самого выхода меня нагоняет Оля.
– Эй, Лер! Ты уже уходишь?
– Да, – киваю я. – Плохо себя чувствую, вот и отпросилась у хозяина.
– И он отпустил? – с обидой спрашивает барменша.
– Ну да, – пожимаю я плечами.
– Ясно, повезло тебе, с дочкой его дружишь! Просто я просила на пару часов раньше уйти сегодня, и он был категорически против… – поясняет девушка. Я вздыхаю. Сложно избежать домыслов, когда всё так запутанно, и Андрей своим поведением лишь подбрасывает пищу для этих слухов.
