«Пожалуйста, пусть это прекратится», – прошу я мысленно незнамо у кого. Но всё действительно прекращается.
Кто-то весьма бесцеремонно хватает руку, шарящую под моей юбкой, и выворачивает её за спину, к которой, собственно, эта самая рука и приделана.
– Никто не лапает девушек в моём кафе, – рычит прямо над ухом сердитый голос, и я окончательно прихожу в себя.
Поворачиваюсь к владельцу заведения, чтобы поблагодарить и заверить, что это случайность, но все слова застревают в глотке.
Передо мной стоит Он… Андрей Хмурских… Причина моей замкнутости, всех моих бед. Хотя нет, не так. Он – катализатор, ведь во всём, что со мной произошло чуть больше года назад, виновата только я одна.
Андрей мельком смотрит на меня. В равнодушном взгляде нет ни малейшего признака узнавания.
– Пошли вон, – возвращает он внимание к парням за столиком. – А вы – на пару слов ко мне в кабинет!
Но не успевают ребята даже подняться, а мы – сдвинуться с места, как рядом со столиком возникает Лера.
– О, папочка, ты уже успел познакомиться с моей подругой Лерой? Ну, той Лерой, что временно живёт со мной и которую я просила устроить на работу!
Папочка? Андрей Хмурских – отец Леры? Вот уж не думала, что у него есть дети!
Стоп. Что?
Я работаю в кафе у Хмурских? На него работаю? На человека, из-за которого умер мой отец, а сама я осталась на улице и без средств к существованию? Просто блеск!
3. Глава 2
И почему я не ушла, спросите вы? Потому что самая настоящая мямля и рохля. Подумала, что никак не смогу объяснить Лере ни перемены в настроении, ни отказ от работы, когда она так мне помогла. Да и если судить объективно – идти мне некуда. Пока не найду другое место, уходить из-за ненависти к тому, кто даже меня не помнит, совсем глупо.
Стараюсь не обращать внимание на хозяина, повадившегося сидеть в общем зале, но взгляд то и дело возвращается к скрытому в нише столику, за которым восседает Хмурских в компании Дианы. Со стороны кажется, что между ними довольно близкие отношения. Доверительные. Вот уж никогда бы не подумала, что этот напыщенный засранец и бабник, не пропускающий ни одной юбки, способен общаться нормально хотя бы с одной представительницей слабого пола. За исключением своей дочери, разумеется. Только рядом с ней колючий взгляд смягчается, рот перестаёт сыпать грубостями, стирается высокомерная усмешка.
Чем дольше я втайне наблюдаю за этим мужчиной, тем больше вопросов возникает в моей голове. Странно вообще видеть его здесь, не говоря уже о том, что образ владельца подобного заведения абсолютно не идёт этому мужчине. То ли дело сочинский ночной клуб! Вот там он истинно занимает своё место!
Забегавшись среди посетителей с их заказами, я на некоторое время забываю о Хмурских и перестаю снова и снова возвращаться взглядом к потаённой нише, а когда основная масса клиентов рассеивается, столик хозяина уже пуст. Я встаю у высокой стойки молочного бара, устало разминая шею, и думаю, как бы мне поскорее сменить работу и найти жильё подешевле, да так, чтобы не чувствовать себя обязанной Лере. Настолько погружаюсь в свои мысли, что не замечаю, как рядом вырастает тёмный силуэт.
– Итак, Лера, значит? – выводит меня из транса звучный голос, чуть грубоватый, с лёгкой хрипотцой. – Дружишь с моей дочерью?
Я поворачиваю голову и, тихо вздыхая, говорю:
– Да, здравствуйте.
Андрей изучает меня несколько мгновений. Мне кажется, что с интересом. Но слишком быстро то, что я принимаю за интерес, сменяется на привычный равнодушный взгляд.
