– Не знаю точно. Около шестнадцати.
– Не знаешь точно? – переспросил Килиан и пожал плечами. – Что ж, Симон, расскажи, что мне нужно делать.
– Через десять минут все должны построиться во дворе, белые – в первом ряду.
Килиан выглянул в окно.
– Но еще темно…
– Да, масса, но к началу работы солнце будет высоко. Здесь все дни похожи один на другой. Двенадцать часов – день, двенадцать – ночь. Смены – с шести до трех. – Он взял рубашку с кровати. – Помочь вам одеться?
– Нет, спасибо, я сам.
– Но…
– Сказал же – нет, – повторил Килиан твердо. – Подожди снаружи.
Умыться и одеться хватило пяти минут.
– Время на кофе еще осталось?
Паренек заспешил за ним по коридору. Спускаясь с лестницы, Килиан заметил множество людей, строящихся во дворе. Он заскочил в столовую, выпил несколько глотков вкуснейшего кофе, налитого Симоном, и вышел на улицу. Набрал в грудь воздуха и направился к шеренге, чувствуя на себе любопытные взгляды, – всем был интересен новый работник. Он сжал шлем в руках, чтобы успокоить нервы.
– Ты вовремя, Килиан, – сказал Хакобо, когда брат подошел. В руках у него были какие-то бумаги и хлыст. – Еще минута – и ты бы не получил денег.
– Что?
– Те, кто опаздывают к построению, лишаются платы за день. – Он ткнул брата локтем под ребра. – Расслабься, это только цветных касается. Выспался? – Килиан кивнул. – Видишь? Справа от отца – это Грегорио, или масса Грегор. С ним ты будешь работать в Обсе. Удачи! Увидимся после обеда.
Килиан рассматривал Грегорио, который, стоя к нему спиной, разговаривая с Антоном. Высокий, костлявый темноволосый мужчина, ничего особенного. Килиан поздоровался, и Грегорио обернулся. Парень протянул руку.
– Я Килиан, ваш новый напарник.
Грегорио, ответив на рукопожатие, внимательно осмотрел его.
– Значит, ты второй сын Антона? Скоро вся ваша семья сюда переберется.
Килиан счел рукопожатие холодным, улыбку – натянутой, а слова – грубыми. Он взглянул на отца и спросил:
– А ты где сегодня работаешь?
– Здесь, на складах. К счастью, мне уже не надо работать на самой плантации.
Их разговор прервал шум моторов: подъехали грузовики с натяжными тентами. Грегорио подошел к шеренгам и указал на тех, кто поедет. Антон, стоя за его спиной, процедил сквозь зубы:
– Не советую обижать моего мальчика.
– Я научу его всему, чтобы он тут выжил, – ответил Грегорио с улыбкой.
Антон бросил на него еще один предупреждающий взгляд и повернулся сыну.
– Иди, Килиан.
Парень кивнул и поспешил к грузовикам.
– В каждой бригаде по сорок человек, – стал объяснять Грегорио. – Один грузовик – одна бригада. Можешь начинать считать, – заметив недоумение на лице Килиана, он усмехнулся: – Их можно по одежде различить. Привыкай давай.
Работники ловко запрыгивали в кузов, переговариваясь на непонятном языке. Килиан догадывался, что это пиджин. Единственный испанец, с которым ему предстояло общаться в ближайшие часы, надрывал глотку:
– Эй, лентяи! Живей! Живей!
Перед Грегорио остановился худенький юноша, скрестив руки на бедрах.
– Чего тебе надо? – гаркнул мужчина.
– Я болеть, масса.
– Ты вечно болен. Всегда! Каждый день одно и то же! – взревел Грегорио.
– Я правда болеть, масса Грегор. – Юноша поднял руки будто в мольбе. – Мне нужен хинин.
– Как тебя зовут?
– Умару, масса.
– Хинин тебе, значит, нужен, Умару? А как насчет такого хинина? – О землю щелкнул хлыст.
Килиан открыл было рот, чтобы вмешаться, но Умару тут же запрыгнул в грузовик; за ним последовали еще двое. Грузовик посигналил.
