– Ты не говорить верно, – сказал рабочий. – Я ты совсем не понимать.
К ним подошел еще один мужчина, присел на корточки и тихо заговорил с раненым. Его слова успокоили беднягу.
– Как тебя зовут? – обратился Килиан к неожиданному помощнику.
– Вальдо, масса. Я…
– Знаю, ты буби. Ты говоришь на моем языке, – Килиан поднял глаза к небесам и вздохнул. Он сразу заметил, что, как и Симон, буби был по-другому одет. На нем была белая рубашка, короткие штаны, гольфы до колен и высокие ботинки. По возрасту он был чуть старше Симона, и внешне они были очень похожи.
– Ты, наверное, шофер? – догадался Килиан.
– Точно, масса.
– Будешь моим переводчиком, Вальдо? Спроси его, сможет ли он дойти до грузовика.
Мужчины обменялись короткими фразами, рабочий покачал головой.
– Что он сказал?
– Что до машины дойдет, но не полезет в кузов, залитый змеиной кровью.
Килиан в изумлении открыл рот. За спиной снова послышались крики; обернувшись, он увидел, как Грегорио пытается загнать рабочих в кузов, испачканный кровью.
– Это плохой человек. Пусть он ехать на Панья! – строго сказал раненый и показал пальцем в сторону Грегорио. – Проклинать тебя.
– Вальдо?
– Он сказал… – Мужчина запнулся, но под настойчивым взглядом Килиана продолжил: – Что это плохой человек, и его нужно отправить назад в Испанию. А потом проклял его. – Прежде чем Килиан попытался вникнуть в смысл, шофер пустился в разъяснения: – Нигерийцы очень боятся змей, масса. Они верят, что если, пусть и случайно, дотронуться до змеи, злые духи, живущие в ее теле, напустят беды и болезни на всех членов семьи.
Килиан смерил его недоверчивым взглядом, глубоко вздохнул и направился к Грегорио.
– Если не смыть кровь, ничего не получится, – произнес он как можно спокойнее.
– Не глупи! Если один полезет – все последуют за ним.
– Нет, они не полезут, – нахмурился Килиан. – Так что одно из двух: либо мы отправляем Вальдо на этом грузовике, чтобы он пригнал другой, либо придется самим вымыть этот.
Грегорио смотрел на него, сжав кулаки. Нужно было принять решение. За ними следили десятки глаз, ожидая, что будет дальше. Против двух белых слишком много черных. Надавишь – быть бунту. А если послать за другим грузовиком, они решат, что белые и впредь будут прогибаться под их глупыми предрассудками.
– Ладно, – сдался Грегорио. – Вариантов не так уж много… Только как отмывать?
Килиан огляделся и сорвал несколько больших листьев, защищавших от солнца посадки какао.
– Воды нет, так что набросаем вот это на дно грузовика.
Не без труда он уговорил нескольких человек набрать листьев и принести ему. Когда он запрыгнул в кузов, за его спиной прокатились неодобрительные шепотки: белый перемажется кровью. Никто не спешил ему помогать, даже Грегорио: тот стоял в стороне и курил с надменным видом.
Кожистые листья оказались хорошей подстилкой – по крайней мере, на его собственный взгляд.
– Вальдо, скажи им, пусть забираются. – Он старался говорить как можно увереннее, хотя сердце бешено колотилось. – Скажи, что никто не запачкается.
Водитель перевел, но рабочие не двинулись с места. Грегорио выплюнул окурок, покачал головой и направился к своей машине.
– Я за хлыстом. Но на этот раз дам его тебе, пора уже начинать.
Вальдо сказал несколько слов на пиджине. Килиан предположил, что тот перевел слова Грегорио, потому что мужчина с разбитой головой ухватился за борт грузовика, поставил ногу на рейку, служившую подножкой, и забрался в кузов. Он протянул окровавленный платок Килиану, но тот не стал его брать.
