Однажды вечером, когда Килиан встал из-за стола, не съев и половины порции, Антон решил проводить его до комнаты.
– Потерпи, сын, – сказал он, когда они вышли из столовой. – Поначалу трудно, но мало-помалу ты освоишься. Я понимаю, что ты чувствуешь. Сам через это прошел.
Килиан удивленно вскинул брови.
– И тебе приходилось работать с таким типом, как Грегорио?
– Я не об этом… – Антон поскреб голову и опустил взгляд. – Я не знаю, когда именно, но наступит час, когда этот остров завладеет твоими мыслями и ты не захочешь уезжать. Может быть, дело в удивительной способности людей к адаптации, а может – в странной магии этого места. – Он посмотрел в глаза сыну. – Я не встречал еще никого, кто бы не сдерживал слезы, уезжая.
Должно было пройти много лет, прежде чем Килиан осознал смысл и глубину этих слов.
– Ладно, – сдался Хакобо, – на обратном пути поведешь ты.
Килиан резво запрыгнул в открытый пикап, который местные называли «пику». Спустя две недели активного обучения, он наконец получил права на вождение грузовиков и легковых машин. Но поездка в город – совсем другое дело.
– Прокачусь разок с тобой, – сказал он брату, – и дальше смогу ездить сам. Ловлю на слове – на обратном пути.
Управляющий поручил им закупить в лавках Санта-Исабель инструменты и материалы. День был невыносимо знойный, как обычно бывает в сухой сезон, продолжавшийся с ноября до конца марта. В это время валили деревья, заготавливали топливо для сушилен, прививали деревья на плантации и выпалывали сорняки бикоро, ну и, конечно, занимались ремонтированием дороги. Килиан уже усвоил, что самое важное – держать мачете под рукой, чтобы избавляться от сорных растений, которые нахально вылезали неизвестно откуда.
Было еще ранее утро, но он уже обливался потом, а вскоре все тело немилосердно чесалось, как было с первого дня на острове. К сожалению, лекарства Мануэля эффекта не возымели. Оставалось надеяться, что рано или поздно тело привыкнет к местным условиям и жгучая боль отступит.
– Ты не представляешь, как я скучаю по свежему горному воздуху! – вздохнул Килиан, вспоминая Пасолобино. – Эта жара меня доконает!
– Не преувеличивай, – Хакобо оперся локтем на открытое окно кабины. – Подумаешь, одежда к телу прилипла. Это что. Вот придет сезон дождей – а он у нас длится с апреля по октябрь, – и будешь липкий круглые сутки! – Он вытянул руку в окно, играя с ветерком. – Благодари Бога, глупыш, что к нам прилетел младший брат ветра из Сахары – харматтан – и принес избавление.
Небо над дорогой впереди заволокло облако мелкой пыли красновато-серого оттенка.
– Не понимаю, как ветер, который поднимает такую пылищу и режет глаза, может приносить избавление. Мне от него еще хуже.
– Ха! Вот увидишь, что будет, когда харматтан подует в полную силу! Солнца не увидишь несколько дней и наешься песку вдоволь.
Хакобо искоса посмотрел на брата. Лицо обгорело, и прежде чем появится ровный глубокий загар, пройдут еще недели. Тогда же и настроение изменится. Он сам через это прошел. К тяготам Африки нужно привыкнуть. Хакобо мог себе представить, что за мысли роятся в голове Килиана. После душной жары, после изнурительной работы под палящим солнцем, да еще под присмотром Грегорио, у брата не осталось ни единой иллюзии, которые он питал до приезда сюда. Возможно, судьба сведет его с одной из местных девушек, и это поднимет ему дух.
