– В Камелоте ты был старше, но в жизни ты кажешься умнее.
– А там я что, дураком был?
– Ну не совсем дураком, скорее не по годам восторженным – стишки, цветочки, белочки, девочки…
– Ах ты, паршивая девчонка!.. – начал было Ланселот, но от возмущения поперхнулся и снова закашлялся.
Терпеливо переждав его кашель, девушка невинно спросила:
– Вы что-то хотели добавить, сэр Ланселот Озерный?
– Я?.. Ах, да, конечно! Я хотел сказать, что ты симпатичная девушка, однако и король Артур был очень даже недурен собой! У него была такая ухоженная бородка, я всегда тебе немного завидовал.
– Издеваешься?
– Нет, шучу.
– Но теперь-то ты понимаешь, Ланселот, почему я не хотела выходить на личную связь?
– Вижу и понимаю. Но ведь и ты видишь, что я так же гожусь в рыцари, как ты в короли.
– Брось, Ланс, или как там тебя, Ларс, кажется?
– Ларс Кристенсен.
– Какие похожие имена – Ларс и Ланс, всего лишь одна буква не совпадает.
– Тем не менее, это только случайное совпадение. Можешь продолжать меня звать Лансом. А как тебя зовут и где ты обитаешь?
– Зовут Дженнифер Макферсон, можно просто Дженни, а живу я в Шотландии.
– Разве еще существует Шотландия, Дженни? Я считал, что есть только бывшая Англия.
– Для нас, шотландцев, Шотландия была и есть. Мы, видишь ли, патриоты. Это от прежней Англии не осталось ни клочка суши, она вся обитает на своих «Титаниках». Зато в Шотландии не только горные вершины, но даже некоторые острова уцелели. Моя семья веками живет на таком острове, он называется остров Иона. Наши христиане говорят, что остров хранит святой пророк Иона.
– Где это?
– На юге Гебридских островов.
– И у вас там до сих пор водятся христиане?
– Встречаются. У меня няня была христианка. А ты где живешь, Ланс?
– На острове в Тронхеймс-фьорде, это бывшая Норвегия.
– Теперь почти все живут на островах. Можно сказать, что вся наша Планета – один большой архипелаг.
– Интересное замечание, Дженни. Только не забывай, что Планетой мы зовем наше сообщество, объединенное Мессией. На самом деле наша планета – это планета Земля.
– А мировое сообщество объединяет далеко не весь мир, – задумчиво сказала Дженни.
– Да, это всего лишь громкие названия. Наверное, после Катастрофы люди таким образом самоутверждались и утешались.
– Наверняка так оно и было. А почему ты тоже живешь на острове, разве Скандинавия не уцелела?
– Уцелела. Но мой остров тоже всегда был островком в Тронхеймс-фьорде. На нем когда-то жил знаменитый норвежский писатель, потом много лет обитала только наша семья, а теперь живу я один.
– Как – один? Как же ты…
– Справляюсь потихоньку.
– Но ведь ты… – Дженни снова замялась.
– Инвалид? Давай отныне, твое величество, называть все вещи своими именами. Идет?
– Идет, сэр Ланселот!
– А справляюсь я по принципу: изо всех сил старайся сделать то, что должен делать, и хоть что-нибудь обязательно сделаешь.
– Мне нравятся твои принципы, Ланс! И знаешь, это так здорово – иметь друга, которому можно сказать все. Мне все время было неловко, что я вас всех немного обманываю…
– Ничего себе немного!
– Ты не смейся, а лучше расскажи мне еще что-нибудь про себя, про свой остров. Норвегия теперь очень плотно заселена, верно? Как же это никто не пытался потеснить тебя после Катастрофы? Ведь столько людей хлынуло тогда из Европы в Скандинавию.
– Мой остров – это просто большой гранитный камень в воде.
– Один камень и никакой земли?
