– А левитацией будем заниматься? – спросила Сидхайка.
В это время открылась дверь, и из дому вышел Гена. Усы у него топорщились, а прическа напоминала взрыв. Он молча прошел к столу, кивнул Андрею и сел рядом.
– Завтра… всё – завтра, – ответил с запозданием Валера, так как следил за пробудившимся даосом. Борисыч тут же поставил перед Геной рюмку и наполнил ее. Тот выпил, потер колени, крякнул и окаменел. Затем втянул сквозь стиснутые зубы воздух, закрыл глаза, согнул руки, уперев локти в живот, сжал кулаки и громко выдохнул. В такой позе он оставался с полминуты, – очевидно, погрузился в медитацию, – наконец, открыл глаза, откусил соленый огурец и спросил:
– Андрей еще не возвращался?
Все растерянно посмотрели на Андрея. Он тоже стал озираться: кого не хватает.
– Шутки-то плохие, – продолжал Гена, хрустя огурцом. – Тайга кругом – надо идти искать.
Володя, качая коленом, проговорил негромко из машины:
– Да ладно, Гена: сейчас лето – выйдет к реке, сделает плот и сплавится до первой деревни.
– Как же он себе плот свяжет без топора? Он же топор не взял. Без топора в лесу смерть, – возразил сурово Геннадий.
– Значит, у него судьба такая – от судьбы не убежишь, – присоединился к разговору Валерик: – Погибоша, аки обри…
– Все надо идти: ночь уже… Фонарь есть? – Гена сделал движение, собираясь встать, но тут Андрей дотронулся до его рукава:
– Ты не меня случайно потерял?
Гена вытаращил на него глаза, словно не узнавая, деревянно улыбнулся, мотнул головой и крепко пожал ему руку.
– За спасение, – провозгласил тост Борисыч.
Вокруг поднялся визг и топот: все что-то кричали, вскакивали с мест, чокались за чудесное спасение.
– Погибоша, аки обри!.. – повторил несколько раз сдавленным голосом, всхлипывая, Валерик. Один Гена был невозмутим, опрокинул стопку и, не говоря ни слова, ушел в дом.
– Обиделся, наверно? – сказал Андрей.
– Да ну, спать пошел, – с трудом выговорил Валерий, – через полчаса вернется, можешь время засечь. Он – как метроном: туда-сюда ходит…
– Пожарник, экстремал: ему постоянно надо кого-то спасать… – сказал Володя. Неожиданно из машины грянула музыка – он прибавил громкость. Тут же вскочили, схватившись за руки, деваты – пошли танцевать.
– Он что, правда, пожарник? – крикнул Андрей Валере.
– Сначала матросом работал,– закричал тот в ответ, – выгнали за то, что штурвал спер. Сейчас в пожарники подался.
– Зачем ему штурвал?
– Спроси! Говорит, на стену хотел повесить. Эстет!
Борисыч с рюмкой пустился отплясывать канкан. Гуру весь перевернулся в кресле, чтобы видеть танцующих. Володя включил фары, и в их свете девушки начали раздеваться. Первой сбросила рубашку Матанга, за ней стянула футболку Сидхайка. Подняв вверх руки, они водили бедрами, едва не касаясь друг друга сосками. Володя выскочил из машины, снял майку и пристроился сбоку. Борисыч пустился в боевой танец: он скакал на полусогнутых по кругу. Володя тем временем втерся между танцовщицами, взял за талию Сидхайку. Андрей уткнулся в пиалу с супом.
– Ну-ка, оденьтесь! – пронзительно закричал Валерик. – Тут чужие, – может, ему не приятно… – Он с неожиданным проворством вскочил, натянул Сидхайке на голову футболку и отвел за стол. Володя, как ни в чем не бывало, обнял за талию Матангу и продолжал танцевать с ней. Она высвободилась и тоже оделась.
Борисыч бросился, петляя, к столу, схватил полную рюмку и провозгласил:
