«Что будет, если Огнь вдруг погибнет? Страшно даже подумать. Вызов брошен, и отныне эта война становится моей».
Быстрый Бен огляделся, затем достал камешек:
– Служитель, я оставляю свою метку, чтобы снова вернуться сюда. Обещаю, я найду способ вам помочь. Я скоро вернусь.
– Мне ты уже не поможешь, – пропищал монстр. – Я умираю. Помоги другим.
Чародей вскинул голову. От громадных глиняных рук великана, упиравшихся в ребра Огни, почти ничего не осталось.
– Я сейчас умру, – прошептал служитель.
Глина исчезла, как будто ее и не было. На месте огромных рук появились ржаво-красные пятна. Ребра покрылись трещинами.
– Я найду ответ, – прошептал Быстрый Бен. – Клянусь.
Он махнул рукой, открыв свой магический Путь. Не оглядываясь, чтобы горестная картина не сокрушила ему сердце, Быстрый Бен скрылся внутри портала.
Кто-то немилосердно тряс его за плечо. Быстрый Бен открыл глаза.
– Ну наконец-то очнулся, – проворчала Хватка. – Скоро начнет светать. Нам пора лететь.
Кряхтя, маг выпрямил затекшие ноги. Каждое движение заставляло его болезненно морщиться. Капрал помогла ему встать.
– Ну, нашел его? – спросила Хватка, ведя чародея к ожидавшему их кворлу.
– Кого?
– Да свой дурацкий камешек!
– Нет. Слушай, Хватка, у нас большие проблемы. Мы в беде.
– Тоже мне новость! А когда-нибудь было иначе?
– Я говорю не только про сжигателей мостов. Мы все в беде. – Быстрый Бен остановился, пристально глядя ей в лицо. – Я имею в виду вообще всех. Понимаешь?
Хватка вздрогнула, но совладала с собой.
– Потом поговорим. А сейчас нам нужно убираться отсюда.
– Да. Ты только покрепче привяжи меня к седлу. Боюсь, я по дороге усну.
Они подошли к кворлу. Морант, восседавший спереди в хитиновом седле, повернул к ним голову, но ничего не сказал. Хватка помогла Быстрому Бену забраться и стала проворно обматывать его веревкой.
– Королева Грез, будь мне свидетельницей. Таким перепуганным я тебя еще не видела. У тебя такое лицо, что я от страха вот-вот обмочусь льдинками!
Это были последние слова, которые в ту ночь запомнил Быстрый Бен.
Ганос Паран тонул в пучине, только была она заполнена не водой, а тьмой, в которой мелькали некие смутные образы. Он беспорядочно метался по каким-то неведомым местам, уже отчаявшись их узнать. Стоило закрыть глаза, и начиналось бешеное головокружение. Кишки в животе буквально завязывались в узел. Паран вновь превращался в испуганного, ничего не понимающего ребенка.
Капитан покинул равнинный кордон, через который в обе стороны непрестанно проезжали одинокие купцы и целые торговые караваны. Некоторым из путников, последним на сегодня, еще предстояло задержаться здесь и показать малазанским солдатам содержимое своих седельных сумок и повозок. Выполняя приказ Дуджека Однорукого, Паран разбил лагерь в узкой горловине перевала. Пошлины и штрафы за нарушение многочисленных правил служили армии неплохим финансовым подспорьем. Но постепенно весть о кордоне распространилась повсюду, заставив торговцев и контрабандистов быть осторожнее. Денежный ручеек стал пересыхать. Парану пришлось несколько отпустить вожжи, снизив пошлины и в некоторых случаях закрывая глаза на контрабанду. Капитан не был в восторге, но требовалось соблюдать хрупкое равновесие, ибо сохранение прежних строгостей грозило уничтожить на корню торговлю между Даруджистаном и Крепью. Впрочем, кордон был наименьшей из проблем, с которыми столкнулся Паран.
