– Ее душа не погибла. Она здесь, в этой девчонке-рхиви. Серебряная Лиса и Паран… они встречались и долго разговаривали. – Скворец замолчал, поглядывая на кружку с недопитым элем. – Подождем, как там будут развиваться события.
– Я как представлю, что это дитя пожирает собственную мать…
– Дуджек, не забывай: она только обликом рхиви, а закваска в ней т’лан имасская. А когда т’лан имассы проявляли хоть каплю сострадания? Бессмертные, бездушные и – давай уж будем называть вещи своими именами – до крайности жуткие создания. Только император Келланвед и мог держать их в узде. Больше они никого не признавали. Мы с тобой помним, что они вытворяли в Семиградье. Воспоминания, прямо скажем, не из приятных.
– Опыт всегда идет рука об руку с бедой, – промолвил верховный кулак. – Теперь т’лан имассы возвращаются, а командовать ими будет ребенок.
– Любопытное замечание, – усмехнулся Скворец. – Но я понимаю, к чему ты клонишь. Если не считать побоища в Арэне, Келланвед умел управлять т’лан имассами. Нынче власть над ними получает дитя, рожденное в дебрях Телланна. Девочка, в которой живут две взрослые души.
– И много ты встречал детей, способных вести себя разумно и проявлять самообладание? Мудрость Рваной Снасти должна одержать в Серебряной Лисе верх, и как можно скорее.
– Дуджек, мы сделаем все, что в наших силах.
Старик со вздохом кивнул.
– Отказ Багровой гвардии участвовать в войне стал для меня настоящим ударом, – признался Скворец. – Кто вместо них? Наемники, набранные неизвестно где? Какая-нибудь шушера, толком и меча держать не умеющая? «Моттские разгильдяи» – еще куда ни шло, а вот остальные вполне могут оказаться обычными дармоедами. Вот рхиви и баргасты – это сила. Тисте анди вообще нет равных. И тем не менее Бруд нуждается в нас, да еще как.
– Возможно, мы нужны ему больше, чем он нам, – согласился Дуджек.
– У каждой стороны есть свои «карты в рукаве», – заметил командор. – У Каладана Бруда – это Рейк и его базальтовая крепость. У нас – т’лан имассы. Слушай, можно подумать, что мы собрались воевать с половиной Генабакиса, а не с каким-то паршивым Паннионским Домином.
Верховный кулак невесело улыбнулся:
– Гони эту мысль прочь, спрячь ее как можно глубже. Учти: нам противостоит тиран и фанатик, а от таких можно ждать чего угодно. Так что не стоит делать преждевременных выводов. Кстати, еще один тиран, хотя и бывший, находится у Бруда в союзниках.
– Ты говоришь о Каллоре?
– А о ком же еще?
– Он не оставил мысли убить девчонку, – сказал командор.
– Не посмеет, – возразил Дуджек. – А если попытается, Бруд с ним миндальничать не станет.
Однорукий протянул Скворцу пустую кружку. Тот наклонил кувшин и наполнил ее почти до краев.
– Пойми, дружище, Каладан Бруд – вот кто является настоящей «козырной картой в рукаве». Я читал в «Натилогских летописях» о его подвигах на Лейдеронском плато. И понял одно: Воеводу лучше не злить. Когда он в гневе, ему все равно, кто перед ним – враги или союзники. У Рейка, по крайней мере, есть выдержка. Он не кидается в бой очертя голову. А вот Бруд запросто может. Видел его молот? Говорят, только он один и способен пробудить Огнь от сна. Надо ударить по земле так, чтобы богиня открыла глаза. И если бы Бруд не обладал невероятной силой, он бы не носил этот молот.
Скворец призадумался:
– Будем надеяться, что Каладан Бруд и впредь станет оберегать Серебряную Лису.
