– А твой брат? Он такой же воинственный? – Должно быть, она играет с ним. Из женщины никогда не получится воина!
– Глинн не любит ни войн, ни оружия. Он бард, поет и сочиняет песни, поэтому он ни к чему ап-Граффиду.
– Ронуин, признайся, что ты шутишь, – взмолился Эдвард.
– Но к чему мне это, господин? – удивилась она.
– Ты так… так прекрасна! И хорошо образованна!
– Шесть месяцев назад, приехав в Ситрол, принц обнаружил, что у него два сына, и поэтому отвез меня к тетке. Та поистине совершила чудо, ибо клянусь, что не умела говорить ни на одном языке, кроме родного, не знала ни одной молитвы, ни букв, ни цифр. Принцу Уэльскому понадобилась дочь для выполнения условий договора. Моя тетка, аббатиса, помогла братцу, но за это он выложил немало денег.
– Так вот почему он откладывал свадьбу! – воскликнул де Боло.
– Именно. Ты считаешь меня красивой, господин. Но вряд ли сказал бы это, увидев меня тогда. Конечно, отцу следовало с самого начала отвезти меня в аббатство, но Ситрол был ближе, и ему казалось разумным оставить нас в крепости. К счастью, Морган ап-Оуэн – человек с большим и добрым сердцем. Но кому было наставить меня в обязанностях женщины? Уверена, что, воспитывайся я в обычном хозяйстве, к этому времени уже знала бы достаточно о сущности брака. Однако моя тетка – настоящая святая. Даже если она знает о подобных вещах, то предпочитает не говорить о них.
Де Боло неожиданно рассмеялся. Совершенно абсурдная ситуация! И что же ему теперь делать?
– Значит, ты находишь это смешным, господин? – смутилась девушка.
– Еще бы! Представляю досаду ап-Граффида, когда он тебя увидел! Должно быть, пришел в ужас! – усмехнулся Эдвард.
– Ты его не любишь, – констатировала Ронуин.
– Вовсе нет, – поспешно заверил ее муж.
– Не любишь, – настаивала она. – Как и я. Мы почти не встречались. Я видела его не больше десяти раз. Правда, он не обращался с нами плохо, но словно не замечал. Пылал страстью к нашей матери, а мы всегда оставались для него в тени.
– Но теперь, Ронуин, мы не можем ничего изменить. Брак должен быть осуществлен сегодня, – твердо объявил Эдвард, лаская ее груди.
Ронуин нервно вздрогнула.
– Пожалуйста, не надо!
– Но почему? – рассердился он.
– Я не привыкла к столь… интимным прикосновениям. Это расстраивает меня, господин.
– Привыкнешь, – отмахнулся Эдвард, потирая ее сосок.
– Никогда! Это… так по-хозяйски, господин! Словно ты владеешь мной, моей душой и моим телом! – тихо вскрикнула Ронуин.
– Я уже объяснял, что действительно стал твоим господином и повелителем. Ты в полной моей власти, и я могу сделать с тобой все что заблагорассудится. Я возьму тебя сегодня и, если позволишь, постараюсь сделать это как можно бережнее и даже доставить тебе удовольствие. Я не из тех, кто заботится лишь о собственном наслаждении, забывая про женщину. Хочешь ты того или нет, а будешь моей, прелестная жена.
И он в мгновение ока подмял ее под себя, но тут же пораженно ахнул, почувствовав у горла холодную сталь.
– Неужели ты убьешь меня, чтобы сохранить свою добродетель? Или опасаешься, что я обнаружу ее отсутствие? – процедил он.
– Ты единственный, кому я ее подарю, господин, – заверила Ронуин, – но потребую кое-что взамен.
– Что? – ахнул Эдвард, раздумывая, не лучше ли отобрать у нее клинок.
– Ап-Граффид уедет, как только получит доказательства того, что наш брак свершился, не так ли?
– Совершенно верно. Поэтому он и ждет этой ночи, чтобы получить возможность увезти тебя. Но если завтра я покажу ему окровавленную простыню как свидетельство твоей утраченной девственности, он оставит нас в покое. А чего ты хочешь от меня?
