Портрет Чарльза Моргана висит в самом центре холла. На том месте, где чудесным образом встречаются две лестницы с нижнего зала. Портрет – единственная вещь в поместье, которую я вспомнила, еще будучи в больнице. Краски темных тонов, но разных оттенков сливались в острые черты лица моего предка. Этот надменный взгляд, прямая осанка и легкая ухмылка на губах выдавали в нем благородного англичанина – человека, который не остановится ни перед чем ради своей цели.
И, черт возьми, как же пугает его сходство с Николасом.
– Эден, – зовет Картер, но я не сразу оборачиваюсь. – Как ты?
– Все хорошо.
– Будь все хорошо, отец бы не стал звонить в Бостонскую клинику.
– Зачем?
– Думаю, похлопотать, чтобы тебя как следует обследовали, – пожимает плечами брат. – С сердцем шутки плохи.
С разбитым сердцем шутки плохи, Эден. А у тебя оно на грани.
Меня передергивает.
– Знаешь, порой это оказывается психологическим блоком. Он формируется от банального испуга.
– Хватит заумных фактов из медицины, – закатывает глаза Картер. – Ты так и не сказала, что в итоге произошло.
Мы с Джексоном не обговаривали детали! Всего лишь общие моменты. Откуда мне знать, что он рассказал отцу? И что будет, если версии событий разойдутся…
– Я чуть не попала под машину, – медленно начинаю я, внимательно наблюдая за братом. – Переходила дорогу, уже мигал зелёный и какой-то водитель спешил. Да, он просто не увидел меня, я не успела среагировать. В общем-то, я упала. Остался небольшой синяк, сотрясение и шок. Вся жизнь пролетела перед глазами.
Картер молча сверлит меня взглядом. Пальцы то сжимают, то разжимают кулаки, для пущей убедительности, я морщусь и тру виски.
– Непривычно видеть тебя такой ранимой, – тихо говорит Картер. – Только я видел тот синяк. И если ты считаешь его небольшим, то что, по-твоему, большой, а?
– Ладно, парочка больших синяков на животе, – глубоко вздыхаю я. – Но от этого люди не умирают.
– Эден! Картер! Спускайтесь. Эверетт с семьёй уже тут.
Голос Рэя спасает меня. Как бы ни был хорошо настроен ко мне Картер, его взгляд насторожен. Кто знает, куда завел бы наш разговор.
– Идём, – зову я Картера, спускаясь на пару ступенек вниз.
– Мне нужно будет ещё обсудить с тобой кое-что, – мое сердце пропускает стук. – Позже.
Я киваю. Черт бы побрал мою тревожность! Трясусь, словно кленовый лист, от каждого слова родного брата. Он мне не враг.
Никто в семье мне не враг. Если бы было иначе, я давно была бы мертва. Точка.
У входа в гостиную улавливаю запах еды и останавливаюсь, когда желудок издает протяжный вой. Картер нагоняет меня и кладет руку на плечо. Дрожь проносится по коже, словно очередной разряд от Холтера.
– При падении от удара машины, начинающей движение, остаются совершенно другие синяки, Эден, – шепчет Картер, а затем с легкостью направляет меня в гостиную, где нас встречает семья.
Я открываю рот чтобы возразить, но тут же его закрываю. Картер издевается надо мной! Естественно, я не могу показать насколько возмущена его поведением при всей семье, и брат пользуется этим сполна. Он улыбается дяде Эверетту, его жене и нашей кузине, садится за стол. Пытаюсь следовать его примеру как можно скорее, но взгляд Джексона так пронзителен, что мне становится еще больше не по себе. Я занимаю место рядом и киваю ему в знак того, что все в порядке.
