– Мне очень захотелось услышать ваш голос, Лиза, – сказал он, как всегда, не дождавшись ответа. – Я почувствовал в этом серьёзную необходимость.
Теперь меня и вовсе переклинило. Ибо сказать «я тоже» было совершенно недопустимо. А беседовать с ним в подобной тональности я пока и вовсе не научилась. Интересно, что изменилось со вчерашнего дня?
Неожиданно я так и спросила.
– Я бы и сам хотел это знать, – не замедлил он с ответом. Поскольку я продолжала молчать, он легонько кашлянул, потом спросил:
– Что вы делаете завтра?
– Завтра я помогаю подруге обустроиться в квартире. Она только что переехала, – сказала я, чувствуя себя так, словно отказываю ему.
– Понимаю, – отозвался он с явным сожалением. – Тогда вам точно будет не до меня.
Я так совершенно не думала, но предпочла ничего подобного не озвучивать.
– Вы поздно появитесь? – спросил он после некоторой паузы.
– Вероятно, – ответила я и снова почувствовала сожаление, хотя он, собственно говоря, ничего и не предлагал.
– Ну что ж, – отозвался он, – тогда не стану надоедать, наверное, сегодня вам лучше лечь пораньше…
Если я и дальше буду глупо молчать или реагировать на его слова так, как это делала только что, он больше не позвонит и будет прав. На его месте я бы так и поступила.
– Вы не надоедаете мне, Олег, – сообщила я несколько мягче. – И я правда рада, что вы позвонили.
– Вы правда рады? – спросил он с явным изменением в голосе.
– Правда, – кивнула я, словно он мог это увидеть.
Он снова помолчал, похоже, собираясь с мыслями, потом сказал:
– Ну что ж, тогда могу считать, что мы с вами очень содержательно поговорили. Во всяком случае, сегодня я услышал именно то, что хотел.
– Вы хотели услышать, что я вам рада?
– Определённо. Вас это удивляет?
– Не знаю. Наверное, – проговорила я, ничуть не покривив душой.
– Это странно, – сказал он задумчиво и добавил: – Больше скажу, Лиза – я хотел бы услышать это и завтра. И очень на это рассчитываю. А теперь должен пожелать вам спокойной ночи.
Ответить я не успела, ибо раздался щелчок, и экран погас. Я довольно долго просидела, зажав в руке телефонную трубку. Потом поднялась и отправилась в комнату искать сигареты.
* * *
Он не позвонил на следующий день.
Мы с Алинкой допоздна раскладывали по местам одежду, готовили ужин, потом, ближе к вечеру, долго возились с компьютером, подключая технику и наводя порядок на письменном столе.
Вероятно, я не думала о нём всё это время, да и некогда было, день пролетел незаметно, мы устали, и время бежало стремительно. Мы болтали о жизни, о прошлом, о том, как постигнуть премудрости новой работы и тайны профессии, которая Алину и в самом деле всерьёз зацепила. Меня это радовало, и никакие другие мысли голову, к счастью, не посещали.
Однако ближе к полуночи я вдруг почувствовала, что настроение моё резко меняется. Настоятельное желание вернуться домой захватило меня настолько, что я отчаянно заторопилась, да так, что едва не забыла сумку, но, спохватившись, вернулась и тут же вылетела обратно на лестницу, наскоро чмокнув Алинку. Та, к счастью, ничего не заметила и, поблагодарив на прощание, с улыбкой захлопнула дверь.
Бросив ключи в коридоре, я немедленно проследовала в комнату и, с ногами забравшись в кресло, уставилась на экран телефона.
И что дальше? Отчего это я вдруг так заторопилась? Имеется ли причина такой внезапной поспешности, хотелось бы знать? Нет, всё в порядке, я просто устала, насыщенный день, да и кот не кормлен… Точно, кот. Вот он, крутится под ногами, ждёт пайку. А ведь я даже не заметила его… надо же, впервые такое…
