– А ты что, всерьёз сомневался во мне, Солнце? – усмехнулась я и, вдруг неожиданно потянувшись к своему бокалу, сделала маленький глоток коньяка. На глазах моментально выступили слёзы, и я, закашлявшись, сунула в рот ломтик лимона.
Он посмотрел на меня с неожиданной нежностью, а я поскорей отвела глаза, чтобы не броситься ему на шею. Это было очень трудно, но у меня получилось. Вероятно, я могу собой гордиться. Поэтому основная моя задача с этой минуты – держаться от него подальше. Сейчас надо как можно спокойнее закончить этот разговор и отправиться домой. Совершенно незачем подвергать свою волю таким испытаниям.
– Нет, – сказал он, помолчав с минуту, – я не сомневался в тебе, детка. Просто всё равно было немного страшно.
– Разве тебе когда-нибудь бывает страшно, Митя? – удивилась я, пытаясь справиться с новой жаркой волной, прокатившейся по телу. – Да и страшно чего? Ведь акции всё равно бы ему не достались.
Он снова поднял на меня глаза.
– Страшно того, что ты скажешь. Ведь он очень грамотно вёл тебя, выставляя вполне резонные доводы, а ты – просто женщина, которая должна была выбирать между жизнью и…
– …и любовью, ты хочешь сказать? – задохнулась я, впервые в его присутствие произнеся это слово вслух. Впервые, потому что раньше никогда не позволила бы себе этого.
– Я больше не смею говорить ничего подобного, детка. – И я увидела, как каменно застыло его лицо. – Не смею, потому что давно потерял это право. Только я всё равно бесконечно благодарен тебе за то, что ты сказала. И никогда не забуду этого.
«Поразительно. Прежний Солнцев ни за что в жизни не произнёс бы таких слов. Не понимаю, что могло произойти с ним за эти годы…»
– Тебе действительно было это важно? – спросила я, замирая от излучения смотрящих на меня глаз.
– Ты даже не представляешь насколько, – сказал он тихо.
– Но почему?
– Наверное, сейчас я не должен говорить тебе этого. Но когда-нибудь непременно объясню.
– Когда-нибудь… – эхом повторила я, словно была здесь одна, и он не сидел напротив.
Он взял бокал и задумчиво покрутил оставшуюся на дне жидкость.
– Да, когда-нибудь. Когда я снова смогу смотреть тебе в глаза, как прежде…
– Как прежде? – выдохнула я, намереваясь встать, но он тут же накрыл мою руку тяжёлой ладонью.
– Никогда не говори «никогда», Соня. Какой бы правдой это ни казалось тебе на сегодняшний день. На любой факт всегда можно посмотреть с противоположной стороны, и рано или поздно ты поймёшь это.
Тут я почувствовала, что больше не могу. Не знаю, что он хотел донести до меня этим ответом. Даже в той, другой нашей жизни я бы и то не спросила его об этом. А теперь и подавно.
– Послушай, Митя, прошу меня извинить, но сейчас мне следует идти домой. Я очень устала, и тему эту продолжать довольно затруднительно.
– Я провожу тебя, – немедленно поднялся он.
– Нет, – твёрдо сказала я, – вот этого делать как раз не нужно. Я живу за углом, и сейчас белый день. А все дальнейшие вопросы обсудим как-нибудь в другой раз.
– Я хочу поговорить с тобой, – начал он.
– Не сейчас, – прервала я и, поднявшись со стула, решительно направилась к выходу, но, оказавшись у двери, всё-таки не выдержала и слегка обернулась. Он продолжал неподвижно стоять за столиком и смотреть мне вслед.
…Явившись домой, я буквально рухнула в кресло. Ниагарский водопад, так давно рвущийся из моих глаз, заполучил меня в своё полное владение, и предаться этому занятию мне наконец ничто не мешало. Рыдала я в голос, поплотней упрятавшись носом в подушку, чтобы ненароком не испугать соседей или ещё кого-нибудь, случайно оказавшегося на лестнице вблизи моей двери.
