«Ладно, посмотрим, что будет дальше», – думала я, собираясь на встречу.
Занятых столиков оказалось не очень много, поэтому Громова я увидела сразу, как только вошла. Он сидел у окна, задумчиво барабаня пальцами по подоконнику. Увидев меня, поднялся навстречу. Отодвинул стул, приглашая сесть, потом, вернувшись на своё место, протянул, очевидно, принесённое ранее меню.
Официант подошёл тут же, я даже не успела открыть обложку. Есть мне особенно не хотелось, но я всё же выбрала тунец с мятой и персиковый фреш, чтобы чем-то занять руки. Громов тоже заказал себе лазанью, попросив позже принести нам капучино.
– Слушаю вас, Георгий Викторович, – улыбнулась я, когда официант наконец удалился.
– Ну вот, вы сразу о делах, – расплылся он в ответ, – даже не даёте возможности поговорить о погоде.
– Вы же знаете мой характер, Георгий Викторович. Как только мы с вами перейдём работать в Гидрометцентр, я с удовольствием поговорю о погоде, а пока не вижу резона.
Он засмеялся.
– Вы, как всегда, суровы, Софья Николаевна. Работа и только работа.
– У меня была хорошая школа, – кивнула я. – Поэтому научилась не тратить время на ерунду.
– Хорошо, – отозвался он с лёгким вздохом, – тогда давайте о деле. Солнцев вернулся, и вам это известно. Однако столь поспешное его возращение связано с некоторого рода обстоятельствами, что, собственно, я и хотел с вами обсудить.
– Я вас внимательно слушаю, Георгий Викторович.
– Так вот, – продолжил он, слегка нахмурившись, – в компании возникли довольно серьёзные проблемы, которые сходу решить вряд ли удастся, что может создать вам определённые финансовые сложности. Я хочу, чтобы вы об этом знали.
Я удивилась, но вовсе не подала вида, а, напротив, изобразила полнейшее спокойствие.
– Почему бы вам не поговорить об этом с Иваном Аркадьевичем? В подобных вопросах я полностью полагаюсь на его компетенцию.
Он кивнул, вроде бы соглашаясь, но, тем не менее, продолжил:
– Полагаю, вам лучше узнать об этом из первых уст. Я хочу поставить вас в известность, что финансовое положение компании сейчас сильно пошатнулось, и это может отразиться на вас как держателе крупного пакета. Другими словами, ваши дивиденды могут упасть настолько, что вы потеряете большие деньги.
– Вот как? – удивилась я. – И с чем же это связано?
– Должен вам сказать, что на сегодняшний день в офисе об этом пока мало кому известно, ну, исключая главбуха, разумеется, поэтому люди ещё не начали беспокоиться, но скоро, думаю, они обо всём узнают. И я хотел бы, чтоб вы были первой.
– А что, собственно, произошло? – нахмурилась я, чувствуя, как по спине пробегает лёгкий холодок.
– Я не стану вдаваться в подробности, об этом вам лучше поговорить с самим Солнцевым. Ведь вы же непременно захотите встретиться с ним и обсудить положение компании, верно? – спросил он, явно пытаясь уловить мою реакцию на эти слова.
– Да, конечно, – кивнула я, внутренне приходя в ужас от перспективы встречи с Солнцем. Пусть уж Светлов сам разбирается с этой историей. Я сейчас совершенно не готова к этому.
– Доля Юрия Ивановича составляла сорок процентов, и вы теперь второй по значимости акционер после Дмитрия Сергеевича, владеющего контрольным пакетом, – сказал после паузы Громов. – Сейчас дела обстоят так, что фирма находится практически на грани банкротства, счёт едва ли не обнулён, с него пропала крупная сумма денег, и, думаю, сейчас этим будут заниматься соответствующие органы.
