С этими словами, прекрасная Инес, сняла со своего указательного пальчика небольшой перстень и протянула его мне. Рыцарь Пабло же ничего не сказал. Он просто благодарно и крепко пожал мне руку. Затем подсадил свою возлюбленную в седло своего скакуна.
И вот уже влюбленная парочка, счастливо прижимающаяся друг к другу, ускакала в закат, на встречу огромному, опускающемуся за горизонт, диску солнца.
Ну и дай вам светлые боги, удачи в пути. Я перевел взгляд на оставленный мне перстень. Несомненно – это была печатка, но очень маленькая и аккуратная, сразу было видно, что её делали для женщины. Да и статы на ней были посредственные, дающие всего лишь +150 ед. к жизни и +100 ед. к манне. Ценность данного маленького, серебряного перстенька – была в другом. А именно, как подсказала мне система. Носитель сего предмета, считался верным другом рода Алэрико и мог претендовать на его помощь в любой момент.
– Ну что ж, пусть будет – пробурчал я, одевая маленький перстень, на свой мизинец левой руки. Может и правда, забреду когда-нибудь в упомянутый майорат. Вот тогда и совершу свой набег на их оружейную комнату.
Снова, мелодично тренькнула почта:
– Берегитесь! Ваша репутация с некромантом Оджунардом понижена до статуса – «Ненависть». Любой, кто вас убьет или хотя бы нанесет вам урон, получит от данного персонажа награду.
О как. А ведь это уже серьезно. Была у меня такая же заруба с Ганзелем – королем темного двора из Камелота. Здорово он тогда мне крови попил. Репутация в мире Пангеи, как оказалось – это очень важная вещь. Но тем не менее, я не жалел о сделанном.
Случись передо мной вновь такой расклад, я не задумываясь снова приму сторону чести и справедливости. Да и локация, подконтрольная этому некроманту, занимала всего лишь – одну шестую часть от всего Скела. Так что, может быть, мы вообще с ним не столкнемся.
Я ещё раз оглядел место недавнего боя, убедился, что ничего ценного здесь больше не осталось, взобрался на своего медвежьего фамильяра и тронулся в путь.
Уже наступал закат и хоть солнце светило ещё вполне себе ярко, но нужно было озаботиться и предстоящим ночлегом. Так как, вся дикая нежить прячущееся от дневного света в черной, проклятой земле, оставшейся на месте проведения какого-либо некро-ритуала. С наступлением ночи выходит на охоту. И горе тому путнику, которого свет двух местных лун застанет за стенами любого из поселений. Ибо всякая дикая нежить, будет считать его – своей законной добычей. А отбиться от целого стада скелетов в несколько сот голов, не всегда получится, даже у архимага, что уж тут говорить о простом подмастерье.
Мой медведь своей неторопливой, косолапой рысью бежал по древней дороге.
Я же, заинтересованно смотря по сторонам, задумался о том, какая здесь могла получиться неплохая такая охота. То тут, то там среди зарослей высокой травы или наоборот не очень высоких кустарников, мелькали ушастые тушки крупных зайцев – своим размером достигающих колен взрослого человека. За ними вели слежку бурые лисы, которые по своим размерам обгоняли среднестатистического волка.
А вдали, то появлялись, то исчезали вполне себе крупные дрофы или быстроногие сайгаки.
– Да – нашептывал мне в уши, мой же внутренний хомяк по кличке «жадность».
Ведь как было бы неплохо, задержаться здесь и поохотиться. Пушнина ведь сама бегала рядом, только руку протяни. Но я стойко держал своего страдающего хомяка на привязи, не давая ему вырваться наружу, где он мог бы превратиться в самого настоящего огромного, мохнатого дракона уничтожающего всё вокруг, ради ещё одного десятка шкурок.
