Ранним утром, до восхода пыльного солнца, когда чужаки последние минуты досматривали тревожные сны, неожиданно напал потрясающих размеров чёрный скорпион. Он вынырнул из-за самого большого нагромождения булыжников и, не сбавляя скорости, перепрыгнул очистившийся от мути водоём. Бдящие, опешившие от подобной дерзости, всё же преодолели краткий ступор и во всю немалую силу лёгких заорали. Люди и трансмутанты, ещё не соображая, что произошло, спросонья, повскакивали с зелёной, примятой их телами, травы, бросились врассыпную. Только один пограничник замешкался, не в силах справиться с неодолимой властью Морфея. Он с великим трудом поднялся, вяло протирая костяшками пальцев глаза – да так и замер с разинутым ртом, заспанно щурясь: его накрыла гигантская тень, а следом её владелец, прижав к земле уже мёртвое тело. Правая клешня смяла грудную клетку и лопатки с соответствующей частью позвоночника с хрустом друг в друга.
Скорпион был явно в боевом настрое, о чём говорило опущенное к спинным щиткам крючковатое жало, готовящееся впрыснуть, наверняка, смертоносный яд в любую «дичь». Он быстро-быстро засеменил восемью парами членистых лап, отставив в стороны клешни и раздвинув короткие, разумеется, в сравнении с головогрудью, жвалы. Двуногие прыснули молча во всех направлениях (и куда только подевались вездесущие чёртики?). Чёрный колдун спиной ощутил прикосновение смерти, а посему упал, словно споткнулся об камень, в падении же развернувшись на спину, удержав в руках стилеты. На том месте, где только что мельтешила его шея в капюшоне, с костяным оглушающим стуком клацнула пара клешней. Оказавшись под брюхом арахнида, муэртовский чародей не растерялся и панике не поддался, а, выгнув дугой спину, пружинисто бросил тело вверх – узкие клинки почти на треть длин вошли в мягкое сочленение щитков и, видимо, задели нечто жизненно важное. Скорпион высоко подлетел вместе с застрявшими в нём стилетами, будто кипятком ошпаренный, клацая одновременно клешнями и педипальпами, то бишь челюстями. Колдун искушать фортуну отказался, откатился вправо, вскочил на ноги и бросился в ледяную воду, разогнав пугливых лягушек. Как выяснилось – маг не только камлать да залечивать раны чужие учён.
Серая крыса с прыжка вцепилась зубами и когтями в верхнюю часть хвоста, под ядосодержащим мешочком, отвлекая и утяжеляя опасный орган тела на себя. Чем моментально воспользовались путники: Ундерман взмахом меча отрубил нижнюю часть второй сзади-слева лапы; Одинец, собрав остатки магической силы в правую ладонь, метнул концентрированный ледяной шарик в голову, заморозив до состояния сосулек жвалы; Банцемнис, Гральрих и трансы закончили истязание. Через минуту на земле лежало тело, беспомощно истекающее бледно-розовой кровью, но ещё живое. Десять лап и хвост по раздельности валялись тут же, периодически конвульсивно дёргаясь попеременно.
И земляне, и винэрцы уж настолько привыкли к гуляющей с ними об руку Смерти – как ни прискорбно сиё обстоятельство, – что гибель ещё одного человека никак не повлияла на устроение трапезы у приютивших оных озерца. Единственное, мёртвого пограничника невозмутимо убрали с глаз долой, в гущину жёстких кустов. Чёртики наверняка полакомятся телами воина и скорпиона-переростка, а, значит, есть небольшой шанс на то, что они привлекут к своей стае более крупных хищников, привлечённых неоднородным запахом крови.
