– А это тебе за сегодняшнее кофе, милый, – Эли умела шептать, не двигая губами. Я решил не рисковать и промолчал.
В зале опять стояла тишина. Все замерли, но когда танец постепенно подходил к концу, раздались невероятные аплодисменты. Не знаю, было ли это естественно, или Эли все тал устроила, но оркестр продолжал играть то же самое, не остановившись ни на секунду. Зал оценил это просто бешеными аплодисментами, и они уже не утихали до конца танца.
– А это тебе милый, за то, что ты у меня есть, – опять прошептала Эли.
Я уже не видел мэра. Это был нокаут, и его, если бы он был боксером, должны были бы вывозить сейчас на медицинской каталке к ожидавшей машине Скорой Помощи.
Танец закончился, но не аплодисменты. Больше никаких экстра танцев не должно было быть, иначе вся натуральность спектакля была бы испорчена. Несмотря на то, что аплодисменты не кончались, я с невероятным трудом протиснулся к выходу, и просто побежал к машине. Я не понимал, что произошло. Такого моя фантазия просто не могла себе вообразить. Я получил три танца за один вечер от Мисс Икс и понял, что я тоже в нокауте. Сегодня Эли уложила меня так естественно, так умно все, просчитав, что я понял, и сдался ей окончательно. Натуральность происшедшего не вызывала сомнений ни у кого. Только она могла все так точно рассчитать и исполнить.
Я видел, как зал неохотно расходился. Эли специально задерживалась, как и всегда, дав сначала уехать основной массе людей. Потом она появилась, как всегда с мэром. На нем не было лица, но он старался улыбаться изо всех сил. Разговор был обычным приглашением, как и обещания Эли. Наконец, когда тот пошел обратно, а я вышел и посадил Эли в машину.
Не знаю, почему и как это получилось, но мы сразу рассмеялись. У Эли даже выступили слезы, и она приложила платок к глазам.
– Дорогая, – наконец сказал я, – равной тебе нет, и не будет. Сегодня ты уложила на пол сразу двоих: меня и мэра, причем оба нокаута были сделаны настолько профессионально, что я бы вручил тебе титул Чемпиона.
Эли продолжала смеяться.
Я отъехал на километр и остановился. Эли молча улыбалась. Я поехал дальше и заехал в наш первый лес. Потом я просто перешел к ней на заднее сидение. Мы обнялись и так просидели, наверное, полчаса.
– Эли, – сказал я, – чтобы рассчитаться за сегодняшнее, я должен буду все оставшиеся месяцы усыплять и будить тебя.
– Милый, ты давно со мной за все рассчитался. – Улыбнулась она и опять прижалась.
Наконец я вышел, и при свете фар насобирал ей небольшой букетик цветов. В машине приятно запахло лесом, а букет излучал неописуемый аромат.
– Милая, можно я тебя сегодня уложу? – нежно спросил я. – Третий танец я не искупил, а то, что я у тебя есть, это не повод устроить такое, что ты сделала. Мы уже давно принадлежим друг другу.
– Джон, я тебя сегодня любила как никогда. Ты просто не видел себя со стороны, а я видела, и чувствовала. Первый раз на сцене у меня появился настоящий равноценный соперник, но я его хотела, просто жаждала. Это неповторимое чувство.
– Представляю, что завтра будет в газетах, – задумчиво сказал я.
– Не думай об этом. Все было естественно и натурально. Мы оба не совершили ни одной ошибки. Дай газетам хоть немного посплетничать, а нам – почувствовать друг друга.
Мы посидели, обнявшись еще, наверное, полчаса, а потом поехали домой. Сидя на кровати у Эли я гладил ее по волосам, пока она не уснула с какой-то счастливой улыбкой. Я вышел и закрыл тихо дверь. Спустившись к себе, я уснул мгновенно.
