– И ты уверена, что эта версия не обработана? – спрашивает она Эзлем.
– Почему ты сомневаешься?
– Кое-что не сходится. – Лина увеличивает кадр: два человека с блокираторами камер рядом с Яссином. – Видишь?
Эзлем мотает головой.
– Это другая модель. Сравни… – она перемещает стоп-кадр, показывает на серое пятно. – Гораздо грубее, почти как раньше, когда все распадалось на пиксели. А эти двое здесь, – она возвращается к предыдущему кадру, – совершенно безупречны, словно однородный серебряный поток. Это другая технология.
Эзлем медленно кивает:
– Передам Итану, чтобы проверил.
Лина смещает кадр чуть ниже. Полупрофиль Яссина теперь в центре дисплея. Комок подступает к горлу.
– Кто-то еще проводил расследование для Яссина, – говорит она. – Он сказал мне об этом вчера. В любом случае, ему требовалось больше людей для расследования, он говорил, лучше бы человек пять, но в этом деле ни на кого нельзя положиться. – Снова комок подступает к горлу. – Я думала, он отстраняет меня, так как не доверяет. Поэтому так разозлилась. Сначала он утверждает, что ему необходимо больше людей, а затем отсылает меня. Не понимаю.
Эзлем забирает у Лины смарткейс и убирает его. Она подается вперед, сдвигаясь на край кресла.
– Все же ты знаешь больше, чем я.
Лина удивлена:
– Он не говорил, с кем сотрудничает?
– Хочешь подробнее обсудить эту тему или будем двигаться дальше? – раздраженно спрашивает Эзлем.
Лина закрывает глаза. Там, в ее памяти, что-то сохранилось. Она пытается представить кабинет Яссина:
– Кайа, – произносит она. – Когда я вошла, он разговаривал с Кайей.
– Кайа Эрден?
– Понятия не имею. Кто это?
– Легенда криминальной журналистики, как ее в свое время называли. Очень умна, очень настойчива, давно в профессии, дольше, чем мы все.
– Ни о чем не говорит.
– Ты слишком долго жила за границей. Я уважаю ее. У нее я научилась большему, чем в университете. Раньше она часто с нами работала. Скандал вокруг расширения порта Ширштайнера? Лет десять назад?
– Ого! Правда?
– Да. Это была она. Она расследовала все это почти в одиночку. Благодаря ее усилиям много голов полетело.
– Хороший человек.
– Да, хороший, – повторяет Эзлем. – Яссин работает только с такими людьми.
– Но почему я тогда ее не знаю? Вы не сотрудничали с ней в последнее время?
– Мы бы с удовольствием. Но после истории с портом она ушла на покой. Пенсия – так она это называет, ей лет шестьдесят. Кто-то разузнал, что она занималась этой историей, начались серьезные угрозы.
Лина прекрасно понимает. Личность того, кто проводит подобные расследования, как правило, остается в тайне. Не только потому, что иначе будет сложно раскрывать другие дела. Снова и снова возникают нападки на «правдивую прессу» – ироничное словосочетание для тех, кто еще придерживается фактов и аналитики и противоречит официальным источникам. Государственные средства массовой информации сами себя называют свободными, критическими и независимыми.
– Если Яссин говорил с ней, значит, он подобрался к чему-то совершенно особенному.
– Ты полагаешь, она знает, о чем речь?
– Если кто и знает, так это она.
Лина встает:
– У нее и спросим.
