Парадоксы свободы (2) - страница 10

Многие триады строятся на отношениях. Они выражают устойчивые конфигурации свободы, где каждый участник находится в определенных границах, играет свою роль. Даже ядро и электрон – это отношения и роли. Сознание практически полностью состоит из отношений – оценок фактов, явлений, людей и себя среди всего этого разнообразия. Любая субъект-субъектная триада может быть усложнена встречным отношением, которое не всегда очевидно и потому является элементом игры, загадкой для сознания. Наши отношения, а значит и конфигурация свободы будут разными в триадах с братьями, родителями, друзьями, соседями, детьми и т. д. Триадами отношений являются «охотник (хищник) – жертва», «подчиненный – начальник», «симпатичный человек – несимпатичный человек», причем мы можем быть как участниками таких триад (можно изображать себя симпатичным по отношению к тем, кто симпатичен нам, и наоборот – демонстрировать отстраненность, а то и враждебность к тем, кто не симпатичен), так и их посторонними наблюдателями, оценщиками. Последнее не отменяет факта, что, оценивая, мы опять формируем триаду, даже не вступая в прямое общение с объектом/субъектом наблюдения.

Триады претерпевают изменения не только в пространстве, а во всех измерениях свободы. Так, уместно говорить о работающей во всех измерениях свободы триаде «субъект – путь – цель». Или о развивающейся во времени триаде «человек – его жизнь – его смерть», ведь смерть – это незримый участник большинства осознанных действий. Знание о смерти, своей (и любого другого объекта и субъекта) конечности делает нас свободными, поскольку свобода и предполагает дискретность, прерывность бытия, внесения промежутков как условия существования чего-либо отдельного. «Только она (смерть), т.е. мысль о ней, выносит в такую область мысли, где полная свобода и радость», – писал Лев Толстой в письме В. В. Стасову.

В нашем сознании существуют как устойчивые триады – представления – так и находящиеся в процессе формирования, поиска. Чем больше неоформленных триад в сознании, тем очевиднее можно говорить о кризисе или творческом поиске.

В сфере финансов триады выглядят как «покупатель – деньги – товар». Здесь количество денег (а вернее их стоимость, ценность) определяет удаленность или приближенность к разным товарам. Условный богач может «дотянуться» до большего числа целей, чем бедняк. Богач богат не только деньгами, но и триадами.

Хотя движемся мы в пустоте, восприятие фиксирует перемещение через изменения, связанные с объектами и субъектами – своеобразными реперными точками или камнями на распутьях. Тут можно вспомнить удава из мультфильма, которого измеряли то в слонах, то в попугаях или в обезьянах. Двигаясь во времени, пространстве, сознании и финансовых возможностях, мы можем воспринимать это движение то в платьях, то в сортах колбасы и сыра, то в автомобилях, то в половых партнерах и т. п. Триады служат восприятию абстрактной свободы в конкретных ее символах. Объективная пустота непознаваема. Свобода, которая воспринимается, предстает в субъективных формах. Из каждой точки времени/пространства открывается различный вид на окружающее. Каждое отдельное сознание или иное зеркало отражает свой, доступный ему образ свободы.

Триады включают в себя не только бытие субъектов и объектов, но и жизнь идей, чувств, фантазий, которые играют свои роли на сцене свободы – в пространстве, времени, сознаниях. Бытие – это даже не удвоенный мир (вещей и идей), но многократно отраженный; это то, что есть здесь и сейчас плюс то, что видит, чувствует и понимает каждый, кто находится в этом здесь и сейчас. Количество миров равно количеству созерцающих мир плюс один – тот, который есть на самом деле. Бытие есть совокупность множества процессов, встреч и взаимодействий, преобразований форм. Свобода – сцена бытия, где все это происходит. А триады – простейшая форма систематизации и описания этой многосложной картины.