Довольно близко к подобному пониманию свободы находится понятие «субъективное семантическое пространство» в психолингвистике. Вот его определение: «Это операциональная модель представления категориальной структуры индивидуального сознания в виде математического пространства, координатные оси которого соответствуют имплицитно присущим индивиду основаниям категоризации, а значения некоторой содержательной области задаются как координатные точки или вектора, размещённые в этом пространстве». Всё понятно? По сути же здесь речь идёт о системе триад, возникающих и исчезающих в поле восприятия субъекта. При этом постоянным элементом каждой триады остается наблюдатель – субъект, воспринимающий свою и чужую свободу. В общем, каждый актор свободы выступает Демиургом своего мира и героем своего мифа.
Ни одна сила на свете не сравнится с энергией, с которой многие защищают свои слабости.
Карл Краус
Мы думаем, что способность выбирать дает нам свободу. Выбор – это само отрицание свободы.
Кришнамурти
Говоря о триадах, трудно было остаться в рамках термина «свобода», когда речь зашла о взаимодействии и движении. Ведь любая деятельность – это освоение свободы. Самой свободе двигаться никуда не нужно, она первична и самодостаточна. Ее подвижность иллюзорна, свобода проявляется (возникает/исчезает) на фоне движения различных энергоматериальных объектов. Субъекты, взаимодействующие в бытии, через открывающуюся им свободу стремятся достичь каких-то своих целей. Поэтому нам необходимо еще одно понятие, определяющее движения и намерения акторов бытия, служащее диалектическим дополнением к свободе – воля.
Свобода и воля так тесно связаны, что их часто используют как синонимы (по крайней мере в славянских языках). Но не стоит их путать. Что в таком случае означают выражения «свобода воли» или «вольному воля»? Они бы звучали как «масло масляное», если бы свобода и воля не были разными явлениями.
«Почему наши предки называли свободу „волей“? Да потому, что свобода есть полное принятие воли бога как своей. Любое несогласие с этой волей карается немедленно и жестоко, и кара заключается в ощущении, что ты несвободен и несчастен», – пишет Виктор Пелевин. Это спорная концепция, как и весь Пелевин, но в ней есть рациональное зерно – бесспорно, законы природы («воля бога») дают нам свободу, в определенных границах.
Но воля способна менять границы наличной свободы. Если свобода есть пустота, возможность, то воля является актом ее заполнения, работой с границами свободы. Не только акты, направленные во внешний мир (в том числе собственное тело), но и мысли, слова, идеи являются продуктами воли. Свобода «переходит» (на самом деле такой «переход» – результат работы воли с границами воспринятой свободы) в волю, а воля создает новое пространство для свободы (либо не создает – в случае неудачи).
Воля это посыл, месседж, побуждающий к определенному действию или бездействию. Она служит осуществлению замысла или желания, но может быть направлена и на избегание желания, противодействие чужой воле. Воля не тождественна силе и самому движению. Если действие относится к миру энергоматерии, то воля – к сфере информационно-духовной. Акт воли похож на нажатие кнопки, запускающей механизм исполнения задачи. В основе такого акта лежит решение, принимаемое сознанием или низшими слоями психического. Воля осуществляется в действии, которое может быть «выключено» по достижении цели, либо прервано другим нажатием кнопки в «центре принятия решений» в произвольный момент.
