Парадоксы зрительного внимания. Эффекты перцептивных задач - страница 29

Как неоднократно отмечалось выше, для отечественной психологии познавательных процессов характерна особая теоретическая традиция, основанная на объяснительных понятиях культурно-исторической психологии и различных вариантах деятельностного подхода, при разработке которых в некоторых случаях использовались положения физиологии активности (Бернштейн 1966) и теории функциональных систем (Анохин 1971; Александров, Дружинин 1998). В свою очередь, теории и модели современной когнитивной психологии оперируют объяснительными конструктами, сформулированными на языке информационного подхода и восходящими к компьютерной метафоре познания. Различия в понятийном аппарате вызывают значительные затруднения при соотнесении результатов, полученных в рамках этих двух разных исследовательских подходов, а предыдущие попытки их синтеза предполагали развитие нового понятийного аппарата, как, например, в случае «микроструктурного анализа» В. П. Зинченко (Зинченко и др. 1975; Зинченко, Мунипов 1979; обсуждение см.: Kaptelinin, Nardi 2009). Возникает вопрос о том, как соотносятся между собой описываемые феномены и предлагаемые модели и при каких условиях возможна интерпретация данных, полученных в рамках одной из традиций, на основе теоретических представлений другой, а также их взаимообогащение.

Одним из центральных в становлении деятельностной методологии конструктивизма является понятие задачи как «цели, поставленной в данных условиях» (Леонтьев 1975: 107). В психологии понятие задачи впервые появляется в работах представителей вюрцбургской школы психологии мышления, необходимость же его была обусловлена тем, что оно было положено в основу описания целенаправленности процесса поиска решения. Считается, что понятие «задача» (Aufgabe) ввел Джеймс Уатт в диссертации 1904 г. (см. Elliot, Fryer 2008) и считал его основой для формирования «установки» (Einstellung), которая, в свою очередь, определяет выполнение задачи. И если постановка задачи считалась актом сознания, то дальнейшее ее влияние, согласно Уатту, могло распространяться и на неосознаваемые процессы. Современные исследователи подчеркивают, что понятие «задача», по Уатту, относилось в большей степени к полученной извне инструкции и «не относилось к внутренней репрезентации испытуемым инструкции» (Ibid: 240), в то время как акцент именно на внутренней, субъективной репрезентации делал в понятии «детерминирующая тенденция» Нарцисс Ах, который использовал также понятие «образ цели» (Zielvorstellung), трактуя его как субъективное представление будущего результата, требуемого внешне заданной инструкцией.

Однако исследования активности познающего субъекта в вюрцбургской школе были ограничены использованием мыслительных задач репродуктивного плана, а «вопрос о средствах, способах, психологических механизмах поиска решения возник здесь далеко не сразу» (Петухов 1987: 28). Наиболее важным вкладом этой школы в становление психологии, помимо того что именно в ней были начаты экспериментальные исследования мышления, стал перенос исследовательского акцента со структуры сознания на его акты, иными словами, на процесс решения стоящей перед человеком задачи.

В отечественной психологии понятие задачи было успешно применено в сенсорной психофизике (Асмолов, Михалевская 1974; Гусев 2004) и в исследованиях зрительного восприятия и глазодвигательной активности человека в ходе решения различных перцептивных задач (Гиппенрейтер 1978, 1983а, б, 1999). Эти исследования опирались на трактовку понятия задачи в физиологии активности Н. А. Бернштейна, который, рассматривая встающие перед организмом двигательные задачи, понимает их по сути как «интеллектуальную составляющую» двигательного акта (Сироткина 1991). Смысл двигательной задачи – построение движения с определенными характеристиками, причем требования к движению должны быть достигнуты в определенных условиях, которые постоянно меняются и столь же постоянно учитываются в процессе решения задачи. Согласно трактовке Н. А. Бернштейна, «задача действия есть закодированное так или иначе в мозгу отображение или модель потребного будущего» (Бернштейн 1966). Именно задача определяет и направляет выстраивание многоуровневой функциональной системы, обеспечивающей ее решение, а в случае перцептивных задач определяет, что именно будет воспринято субъектом. Это убедительно показано в классических исследованиях А. Л Ярбуса с рассматриванием одних и тех же изображений в ходе выполнения различных задач (Ярбус 1965) и впоследствии продемонстрировано с использованием современных технологий в исследованиях «ландшафтов внимания» научной группой Б. М. Величковского (Dornhoefer et al. 2000; Величковский 2003).