– Да. Лицо сугубо штатское и не официальное.
– Наслышан! Докладывали о вашей практической помощи. Премного благодарен!
– А вы – Владимир?.. – Рогов протягивает и мне руку. – Как ваше отчество?
– Просто Владимир, – отвечаю я, оценивая богатырское пожатие местного шефа.
– У меня сын майор ФСБ. Он тоже так представляется. Обожает, когда вокруг него витает таинственная аура.
Рогов суровым взглядом окидывает замершую по стойке смирно аудиторию.
– Разгильдяи! – ворчит он, глядя на капитана Саврасова. – Ничего сами раскрутить не можете! Ждёте, когда инспекция из столицы нагрянет. Вот, можно сказать, совершенно не причастные к оперативному сыску господа сделали за вас главное дело – нашли важную зацепочку. – Рогов оборачивается к Токареву и Светлову. – И с вами я ещё не до конца разобрался! Но это – отдельная тема… Присаживайтесь. Стульев на всех хватает?
– На всех, – бурчит Токарев. – Саврасов освободи кресло для Михаила Семёновича… а дело оставь.
Погремев стульями, офицеры располагаются напротив нас. Рогов втискивается в кресло и раскрывает папку с документами дела.
– Михаил Семёнович, – начинает Раис, – мы ознакомились с имеющимся материалом по делу об убийстве подполковника российской армии Соловьева. В деле на данный момент имеются словесные портреты и не совсем пригодные для идентификации фотороботы лиц подозреваемых в совершении преступления. В то же время мы считаем, что данные фотороботы имею некоторое, приблизительное, сходство с оригиналами. Если изображённые лица мысленно омолодить, примерно до восемнадцатилетнего возраста, и внимательно рассмотреть в ином ракурсе, под иным углом зрения, то вашим сотрудникам будет не сложно представить вновь воспроизведённые портреты. И вспомнить кого-нибудь из завсегдатаев городских отделов полиции. Если у вас имеется компьютерная фототека нарушителей законов, то и с ней можно поработать.
– В городском управлении есть такая картотека. – Рогов полистал дело. – Пётр Петрович, после этого совещания и повторного рандеву в моём кабинете, займитесь картотекой. Я свяжусь с криминалистами. Они помогут. Ну а вы, господа полицейские, прямо сейчас прищурьте свои глазки, напрягите воображение, проспиртованную и зашлакованную никотином память, и поделитесь, друг с другом соображениями, кои вдруг воспрянут на-гора.
Не совсем профессиональный жаргон полковника ничуть не коробит присутствующих. Раис тоже на это не обращает внимание. Он придвигает ко мне фотороботы и кивает, мол «напрягай воображение». Я, конечно, напрягаю и делаю вывод: с этими портретами работать можно. Портретное сходство на лицо. И киваю в ответ Раису, мол «согласен с шефом».
– Мне звонили из УВД Центрального округа Москвы, – словно извиняясь, говорит Токарев. – Протоколы допросов в оригинале и фотороботы в цвете перешлют нам почтой. Получим указанные документы через неделю.
– Хорошо, – говорит полковник. – Для уголовного дела нужны подлинники.
– Товарищ полковник! – слышится знакомый голос прапорщика Рощина. – Разрешите доложить свои соображения?
– Рощин, тебе не надоело в патрульно-постовой службе штаны протирать с высшим-то педагогическим образованием?
– В отделе кадров говорят: нет должности.
– Найдём место, если твои соображения совпадут с нашими ожиданиями. Пойдёшь работать участковым уполномоченным в Немецкую Слободу? А лейтенант Котов на твоё место в ППС. Ну, докладывай.
