***
– Нам нужно выбираться, – заявила Кристина следующим утром, добивая последнюю банку с консервами. – Я обнаружила бак с бензином у тебя в подвале, так что…
– Как выглядит современная еда? – спросил он, смотря на ее трапезу с неподдельным интересом.
– Примерно так же. В домашних условиях люди готовят все реже.
– Ты хочешь сказать, женщины готовят все реже, – уточнил он.
– Женщины, мужчины, какая разница? Моя мать особо готовить не любила и всю еду заказывала на дом даже в то время, когда можно было без этого обойтись.
– Твоя мать еще жива?
– Да, и просила позвонить, как доберусь, однако настроения с ней у меня разговаривать нет. Мы вообще с ней ладим не особо хорошо. Честно признать, не думаю, что я вообще когда-либо ее любила или хотя бы уважала. Она мне не родная. Еду приближают к той, которой питаются космонавты, – перевела тему Кристина. – Минимум вкуса – максимум пользы.
– А мясо едят до сих пор?
– Как видишь, – сказала она с набитым ртом. – Но я мясо ем только в крайних случаях.
– Ты вегетарианка?
– Не обязательно навешивать ярлыки на тех, кто что-то не делает. Не верует – значит атеист. Не ест мясо – значит вегетарианец. А как называются те, кто мясо ест?
– Морбосарианец? – пожал плечами Люк.
– В таком случае, лучше оставить все как есть.
Он внимательно осмотрел ее облегающие штаны и свитер.
– Это обыкновенная консервативная одежда, – заметила его любопытство Кристина. – Так мы будем собираться? Если ты полицейский, то твое имя, вероятно, осталось в какой-то базе данных. Хотя как по мне, так ты скорее беглец из клиники Дарсон.
– В базе данных?
– Каждый человек содержится в какой-то базе данных, – устало пояснила она. – Информация о нем хранится на глобальном компьютере. И ты не исключение, даже если умер полвека назад. Твои предпочтения, привычки, желания – все это достояние общественности.
– Чему здесь удивляться? – поморщился Люк. – Чем скуднее жизнь, тем мощнее мир, который создает воображение. И чем глубже мир в мире, за которым наблюдают, тем ярче картинка и шире возможности.
– Наркотики в наше время нелегальны. Шестидесятые закончились много лет назад, – предупредила она. – Собирайся, мы едем. Помнишь, как водить автомобиль?
– А этого нет в базе данных моих возможностей?
– Не будем рисковать, – взяла ключи со столика она, чтобы занять место водителя.
Пустая дорога и такая же автострада сопровождала их на протяжении двух часов. Наконец, показался первый признак жизни в виде стоянки. Кристина заполнила бак на деньги, собранные в карманах Люка. В общей сумме их оказалось немало – в районе тысячи евро разным номиналом. Помимо евро она обнаружила денежные единицы других государств, многие из которых не встречала даже в выпускающих такие купюры некогда странах.
Она остановила у придорожной закусочной с отвратительной едой и неприветливыми официантками, заказала пару гамбургеров по электронному каталогу и вставила указанную на табло сумму. После чего подсела к старику, читающему газету.
– Простите, вы не знаете, что здесь можно проглотить не морщась? – поинтересовалась у него она.
– Здесь все одинаково паршиво, – ответил он, не отрываясь от чтения. – Но с треской можно даже разжевать.
– Положите туда курицу, – бросила официантке она, и та недовольно надавила на кнопку с изображением рыбы.
– Мне неловко есть за твой счет, но альтернатив нет. Я, как ты, воздухом питаться не могу, – отчиталась она, кусая огромный бутерброд. – В моей семье всегда кормили обильно. В моей настоящей семье, я имею в виду.
