Так для чего?
Вообще, представители мужского пола разочаровывали меня всё больше и больше. Белые канадцы и американцы в своём подавляющем большинстве представляют какую-то бесполую массу: широкий таз, узкие плечи, живот, выступающий под грудью, – фигура то ли женская, то ли мужская. Лица тоже бесполые, какие-то невыразительные, словно притоптанные. Плюс безликая одежда под стать.
Если хочется мужского характера, то здесь выступают на первый план латиносы: и мужественный вид, и темперамент, и сексуальность… Латинский мужчина, как латинская музыка, заводит на раз-два-три, увлекает в водоворот страсти, и кажется – вот они: настоящая жизнь, танец, полёт фантазии! Но через пару песен вдруг понимаешь, что все мелодии повторяются, звучат одинаково, и уже на десятой хочется выключить этот поднадоевший граммофон.
Арабы – мм… Ещё более мужественные и решительные, но разобраться в арабском менталитете можно только при большом желании и неограниченном запасе времени. Иначе велик риск оказаться свидетелем и жертвой упрямого контроля всех и вся… Восток – дело тонкое… Приручить арабского скакуна – настоящее искусство, и перед тем, как посвятить этому жизнь, нужно ответить на вопрос: оно мне надо?
Русские… Здесь связующим становится родной менталитет: есть над чем посмеяться, что вспомнить из молодости, знакомые шутки, фразы из песен и кинофильмов. С русским можно переспать под водочку, но утром, посмотрев на себя в зеркало, поморщиться: «Фу, какая дура!» – и незаметно уйти, неслышно закрыв за собой дверь. За русского можно выйти замуж по любви, по молодости и прожить долгую жизнь по-родственному. Но если случится расстаться, то второй раз за русского не заманишь калачом. С ними хорошо дружить, но замуж. Не хватает мне в них огня, изюминки.
Европейцы стоят особняком. От северной Европы веет прохладой, экономией и консерватизмом: немцы скупые, финны медлительные, шведы пошлые. К югу – теплее: испанцы хороши, но быстро утомляют, как и латиносы; итальянцы великолепны, музыкальны, но жить с ними – наказание: капризны, как дети, и переменчивы, как женщины; французы красивы «до» и невыносимы «после».
Еврей – вариант идеального мужа, но только если вы еврейка и можете всё это вынести.
Так что замуж нужно выскакивать в двадцать, именно выскакивать, не отягощая себя размышлениями, раздумьями, расчётами, – без оглядки, как чёрт из табакерки: раз – и замуж. А в пятьдесят замуж можно выйти или по суровому расчёту, или, если удастся, сохранив темперамент двадцатилетней.
Поразмышляв на эту тему, я решила при случае поинтересоваться у Тайки, что сподвигло её на заключение третьего брака.
Рабочая неделя начиналась на следующий день, но нужно было заехать в клинику.
Не успела я дойти до регистратуры, как наткнулась на свою постоянную пациентку.
Патти, шведка по происхождению, была сухая, как старое дерево, с белой сахарной головой, чрезвычайно подвижная и активная, несмотря на свои семьдесят пять. Собственно, с психикой у неё было всё в порядке, психолог же ей требовался для консультации по поводу хромотерапии. Это был её конёк! Чудачка свято верила, что цвет оказывает прямое воздействие на эмоциональное состояние, а через него и на здоровье.
Познакомились мы с ней пять лет назад. Патти ни много ни мало пришла посоветоваться по поводу нового бойфренда.
– Я заметила, моя дорогая, что каждые пять лет у меня меняются цветовые приоритеты. И как-то так складывается, что с новым цветом в моей жизни появляется новый спутник, – поделилась она со мной жизненными наблюдениями.
