Каким вообще образом он там оказался? За что держится? Он что, псих?..
Сотни вопросов заполняют голову, пока я чуть ли не цепенею. А потом, когда стук повторяется, на этот раз громче и будто бы недовольно, наконец, бросаюсь открывать.
Сердце чуть не останавливается, когда я пытаюсь одновременно и поспешно, и осторожно справиться с задачей. Вдруг это придурок там едва держится, и я неосторожным движением…
Меня чуть паникой не накрывает, и я боюсь даже думать, что может случиться. Не знаю, как в обморок не грохаюсь, пока открываю это чёртово окно. И даже получается это сделать дрожащими руками.
— Какого чёрта? Через дверь зайти не судьба? — тут же шикаю на благополучно приземлившегося в моей комнате Славу.
А потом замираю, округлив глаза и уставившись ему в лицо. Фингал, пара кровоточащих ссадин, волосы растрёпаны…
Да что за фигня творится вообще? Самый странный день в моей жизни.
— Тихо ты, — ведёт плечом Слава. — Не хотел, чтобы меня предки видели в таком виде, — язвительно поясняет свою более чем сомнительную выходку пробраться через моё окно.
— Это кто тебя так? — и вправду тише спрашиваю, хотя как раз родителей и хочется позвать как можно быстрее.
Потому что сама я вообще без понятия, что со всем этим делать. И вообще… Как можно было взобраться на восьмой, чтоб его, этаж?! В темноте!
Я от этого никак отойти не могу, а тут ещё и раны какие-то на этом придурке. Который смотрит на меня до странного внимательно — так, что по коже мурашки бегут.
— Всё равно не поверишь, — ещё и ухмыляется многозначительно.
Так и подначивает переспросить, а с чего это он взял. После того, как увидела его снаружи окна на восьмом этаже, я склона поверить, наверное, вообще всему.
Но пошёл нафиг, обойдётся без моих вопросов. Мне неинтересно.
— Родители всё равно тебя увидят, — веско обозначаю, скрестив руки на груди.
Но Славе хоть бы что. Нагло проходит подальше от окна, на кровать мою садится. Хорошо хоть не за стол, где ноутбук открыт и на экране всё тот же сайт по поиску работы… Не хочу, чтобы так называемый братец знал, что я её ищу. Пусть и всё равно вряд ли спросит, зачем.
— Сегодня перебьюсь у тебя тихо, а отцу уже написал, что у девчонки переночую, — возражает он негромко, но как о решённом вопросе. — Кстати, не соврал, — вкрадчиво подмечает вдруг, загадочно и хитро ухмыляясь.
У меня сердце пропускает удар от этих его заявлений довольно неоднозначных. Будь это кто-то другой, а не Слава, решила бы, что флиртует.
Выбрасываю из головы его многозначительное: «Друзьями мне и не надо», заменив его на куда более приземлённое: «Не в моём вкусе».
Да и вообще… Что бы и когда ни находило на этого парня, поддаваться на его провокации не собираюсь. Да и не улыбается мне идея спать с ним сегодня в одной комнате. Вот куда я его уложу, на пол? Нафига мне это всё?
— Какой-то идиотизм, — с тяжёлым вздохом подытоживаю. — Завтра это всё типа исчезнет? — скептически киваю на его раны.
Но Слава не теряет уверенности, смотрит прямо в глаза:
— Наверняка, если ты мне поможешь.
Хмурюсь, в задумчивости отводя взгляд. Да, у меня в комнате есть аптечка. И да, справляться с подобными ранами я умею — да и что там уметь, любому доступно. Но идея сидеть совсем рядом с непредсказуемым Славой и как-то касаться его не кажется хорошей. Не уверена, что справлюсь. Сама не знаю, почему.
— Даже если мы их обработаем, за ночь они не исчезнут, — не очень уверенно, но возражаю.
