– Добрый…
– Что не так? Почему вы то представляетесь доктором, то соглашаетесь на «миссис Гибсон»? – перебивает ее Леон.
Кэтрин вопросительно хмурится, но отвечает не сразу: сначала подходит к столу и опускается в кресло напротив без приглашения.
– Добрый день, мистер Гамильтон, – заканчивает она. – Видите ли, я привыкла к тому, чтобы ко мне обращались как к доктору Гибсон, но с вечера пятницы я не работаю в больнице.
– По какой причине?
– По личной, – ровно произносит Кэтрин. – Мистер Гамильтон, разговор не связан с моим трудоустройством, верно?
– Вы не правы. Нужно обсудить наше будущее взаимодействие. Вы ведь стали акционером «Феллоу Хэнд».
– И как эти вещи связаны?
– Напрямую.
Гнев подступает к горлу, и приходится сделать над собой еще одно усилие, чтобы подавить его, затолкнуть поглубже и не повышать тон. О них и так говорят черт знает что, а Эмилия, новый ассистент, сегодня первый день.
Скорее бы найти пиарщика. Хоть что-то вернуть на старые рельсы.
– Что вы знаете о компании? – спрашивает Леон.
– Все, – растягивает губы в улыбке Кэтрин. – Историю возникновения, развития, взлетов и неудач. Знаю, что Женевьев Хансон много говорит на общих собраниях, а Джек Эдвардс прошлым летом пытался уволиться.
Значит, Тыковка ей все рассказал. Историю возникновения… Леон заглядывает ей в глаза и в глубине видит ответ на свой вопрос: Кэтрин знает об их криминальном прошлом.
– У нас есть непреложное правило: дивиденды не может получать человек, который не работает в «Феллоу Хэнд». Поэтому придется обсудить, чем вы будете нам полезны.
– Простите? – наклоняет голову она. – Я не буду вам полезна.
Глубокий вдох. Зачем Тыковка женился именно на этой женщине? Чтобы она теперь испытывала терпение Леона?
– Должно быть что-то, – сквозь зубы произносит он.
– Нет. Вам придется изменить это правило.
– Миссис… А как ваша девичья фамилия?
– Миссис Гибсон. Называйте меня именно так.
– Рекомендую вернуть старую фамилию.
– Не нуждаюсь в ваших рекомендациях.
Между ними повисает тяжелая тишина. Леону приходится даже прикрыть глаза: Тыковка просил не хамить этой женщине.
– Думаю, мы неверно начали наш диалог, – пытается усмирить гнев он. – Попробуем заново?
– Ладно. Почему для вас это правило настолько незыблемо? – спокойно спрашивает Кэтрин.
Точно непрошибаемая голддигерша. Иначе не объяснишь, как она, две недели назад потерявшая мужа, сидит так уверенно и торгуется с ним из-за денег.
– Это принцип нашей компании, закрепленный документально при ее основании. Для меня как для генерального директора и собственника очень важно, чтобы он не был нарушен ни при каких условиях. Где вы планировали работать?
– Я учусь. Незадолго до смерти Тома мы приняли решение, что мне нужно сменить профессию. Поэтому сейчас я сосредоточена на этом.
– Мы незнакомы. Можете кратко погрузить меня в вашу… предыдущую специализацию?
– Врач-онколог, – кивает Кэтрин. – Я потратила на эту профессию всю осознанную жизнь, так что других занятий у меня никогда не было. И если здесь нет позиции штатной медсестры – а это вроде не школа, – я вам не пригожусь.
– А помимо профессии у вас есть навыки?
– Нет.
– Вы начинаете обучение. Чему?
Леон не сдастся. В крайнем случае проще освободить для Кэтрин вакансию ассистента или отправить стажером в маркетинг.
– Бизнес-анализ.
Неплохо. Леон прокручивает в голове варианты: медицина, бизнес-анализ… Должно быть еще что-то. Точно!
