— Повеселить тебя решил. — Веселья в глазах Тохи не было ни на грамм. Только злость и лихое отчаяние, вороний крик на адаптском языке означал: «Опасность!» — Ну, насовал ты мне — понимаю. Дальше-то чего бычишься?.. Не чужие, поди. На одного хозяина теперь пашем. Вместо того, чтобы на нарах париться, лучше б посидели, как люди.
— … я таких людей, — припомнив адаптскую лексику, сообщил Кирилл.
Он уже понял, что Тоха сейчас работает на прослушку и старается убедить Толяна в его, Кирилла, лояльности. Судя по вороньему карканью, от того, насколько правдоподобно они сейчас разыграют спектакль, зависит многое. Тоха достаточно времени провел с отрядом, чтобы запомнить, в каких случаях допустима подача такого сигнала.
Кирилл ломался и обижался, Тоха уговаривал «забить на старое» и дружить. В конце концов, Кирилл «сдался» — надеясь, что получилось искренне. Что за цель преследует Тоха, предупреждая его, решил узнать позже. И даже, неся вслух ворчливую чушь, успел прикинуть, как.
***
О том, что Веры больше нет, Тоха узнал от Джека. Казанский сопровождал бригаду, перекрывшую главную дорогу, отряд Сталкера ждали отсюда. Не думали, что Рэд рискнет тащить телегу по «дальняку» — раскисшей от дождей, испещренной ямами «трассе второстепенного значения», как она когда-то называлась. Засаду «на дальняке» Толян поставил для подстраховки, полтора десятка не самых лучших бойцов. Благодаря чему адапты и сумели пробиться.
Когда с объездной прискакали за подмогой, Тоха ринулся в бой в числе первых. При помощи еще одного бойца сумел справиться с Джеком. Пока вязал бывшему приятелю руки, тот насмешливо бросил:
— Зря пыхтишь, братишка! Сестренки-то тебе не видать.
Больше Джек ничего сказать не успел, потому что разъяренный Тоха набросился на него — еле оттащили, — а потом их, вместе с Олесей и Гарри, уволокли к Толяну.
Избивали на совесть, требуя информации про «лекарство». Но, по рассказам наблюдателей, Джек над допрашивающими, когда ему позволяли говорить, откровенно издевался, а Гарри каменно молчал, не проронив ни слова.
Олесю, убоявшись гнева Германа, не трогали. Да и парней, выпустив пар и убедившись, что побоями ничего не вытрясти, мучить «по-взрослому» Толян запретил. Он уже знал, что Кирилл жив, двое из засады на объездной уцелели и в один голос твердили, что удирающего верхом, за спиной у «докторши» бункерного видели. Уронить его с лошади выстрелом не сумели. Кинулись в погоню — не догнали.
Толян нерадивых догоняльщиков со злости пострелял. А пленных мутантов велел оставить в покое, покуда насмерть не зашибли, и стал ждать Германа. Долго томиться командир Толяна не заставил. Что было дальше, Кирилл знал.
«Чего ты от меня хочешь?» — быстро набрал на клавиатуре он.
Шлепнул по столу костяшкой домино:
— А мы — вот так!
Они с Тохой сидели на кухне у Кирилла. Стелла спала прямо за столом. К визиту казанского Кирилл подготовился, полночи в лаборатории мастерил снотворное. Проснувшись, Стелла будет думать, что задремала всего на минуту. Мысль про компьютер для обмена информацией и игру в домино в качестве маскировки пришла в голову еще в камере.
Тоха, в отличие от Кирилла, печатал медленно. Хорошо, что вообще оказался грамотным.
«Штоб ты ксвоим ушол», — пропыхтев над клавиатурой не менее трех минут и утирая со лба пот, сообщил он.
Интересно…
— Рыба! — вспомнил о маскировке Тоха, ударяя по столу костяшкой. — Чё, бункерный, еще сыграем?
