Данная тирада не возымела над Алексом никакого эффекта. Он поморщился.
— Термин даже выдумал?
— Я уже все выдумал и продумал, — разозлился Валентин. — И между мной и воплощением в жизнь моего плана стоишь только ты.
Алекс смотрел в горящие глаза брата не меньше минуты, прежде чем снова заговорить.
— Ты хотя бы понимаешь, что ты говоришь? Ты не бог, чтобы контролировать других.
— Я буду их богом, когда у меня будет достаточное количество булавок.
Алекс вдруг рассмеялся, так резко, что я вздрогнула.
— Кажется, кто-то забыл выпить лекарство от мании величия.
— Смейся, пока можешь, — бросил Валентин.
— Ах, даже так? — Алекс и правда перестал веселиться. — Значит, в этом твой план? Заполучить булавку и первым делом опробовать ее на мне?
— Да ты что? — вскинулся Григорий. — Валька не… — Но резко замолчал, не верящее глядя на старшего.
— Ты должен быть с семьей, — отрезал Валентин, даже не посмотрев на внезапно подавшего голос брата. Его взгляд был прикован к Алексу. — Твой дар бесценен. То, как ты сумел развить свои способности, заслуживает внимания, изучения, ты сможешь обучать молодежь, ты…
Вот теперь, кажется, Алекса пробрало. Он смотрел на Валентина не верящее, так, словно видел впервые, и его до ужаса пугал этот незнакомец.
То, что говорил старший Лазовский, на самом деле шокировало. Он вот так прямо заявлял своему родному брату, что хочет лишить его воли и сделать из него бесчувственную марионетку «на благо одаренных». Меня замутило.
Валентин все говорил и говорил. О перспективах, о прекрасном будущем, где люди с даром больше не будут мериться силой и враждовать… Лицо Алекса каменело с каждым его словом. Он говорил, что брат никогда не причинит ему вреда. Как же это, наверное, больно — осознать сейчас, как ошибался.
— Если бы я не был так ценен, ты бы меня уже убил? — как-то отрешенно спросил Алекс, когда Валентин выговорился.
— Я готов пойти на крайние меры и сейчас, — ничуть не смутился тот. — Ты вынуждаешь меня сам. Такой дар, как у тебя, должен быть в семье, и нигде больше. И если ты не отдашь мне артефакт добровольно, ты сам должен понимать, чем это кончится.
— Я понимаю, — ответил Алекс. — Спасибо за встречу, теперь я все очень хорошо понимаю. — Он встал со своего места. — Пойдем, — это уже мне. — Разговор окончен.
Я молча поднялась. Хотя это не моя семья и не моя надежда только что рухнули в одночасье, меня все равно потрясывало.
— Стой! — вскочил вслед за нами Григорий. — Не уходи, так же нельзя!
Алекс обернулся, окинул младшего брата взглядом с ног до головы, а потом посмотрел прямо в глаза.
— Гришка, ты или сейчас уходишь вместе со мной, или прощай.
Григорий побледнел, но остался стоять на месте.
Алекс развернулся и пошел прочь, не оглядываясь, увлекая меня за собой.
11. Глава 11
Алекс молчал всю дорогу. И когда ехали, сменив по дороге несколько машин такси. И когда заселялись в новую гостиницу.
Молчал, и когда въехали в номер, на этот раз просто шикарный, по сравнению с предыдущим нашим пристанищем.
Молчал, пока снимал верхнюю одежду.
Бросил только короткое:
— Я в душ. — И стремительно скрылся в ванной, где почти сразу же полилась вода.
Я тоже молчала. Что я могла сказать? Попытаться утешить? Глупое занятие. Пытаться развеселить и приговаривать что-то вроде: ерунда, подумаешь, братья предали, мелочи какие?
Я ведь прекрасно понимала, что произошедшее не ерунда и сегодня его мир основательно пошатнулся. И, как бы ни хотела, помочь я не могла. А потому просто не мешала, решив дать ему время, чтобы прийти в себя.
