На федеральном уровне также предпринимались законодательные шаги по увеличению роли партий в политическом процессе. Весной 2005 года был принят закон о выборах депутатов Госдумы. Он зафиксировал ряд новых положений, наиболее значимым из которых было следующее: кандидатов теперь выдвигали только по федеральным спискам, одномандатные округа упразднялись. В законе было закреплено следующее положение: «выдвижение кандидатов в составе федеральных списков кандидатов осуществляется политическими партиями»[88]. То есть право выдвижения кандидатов на выборы закреплялось всецело за партиями.
Это стало логичным следствием «дела ЮКОСа»: закупка одномандатников крупным бизнесом была заблокирована даже в теории. Избранные по одномандатным округам депутаты демонстрировали куда большую склонность к лоббизму интересов крупного капитала по сравнению со списочниками и гораздо большую готовность к сотрудничеству с любыми платежеспособными партнерами. Отмена выборов по одномандатным округам эту проблему была призвана ликвидировать. Таким образом, решался вопрос с контролем над Госдумой.
Однако в этом решении был и отрицательный эффект. Избранные по мажоритарным округам депутаты лучше представляли себе ситуацию «на земле», больше взаимодействовали с гражданами. Они проходили через жерло реальных кампаний по выборам – конкурентных, жестких и потому способствующих реальному политическому росту. Как цинично описывал ситуацию депутат от ЛДПР, а ныне глава партии «Гражданская платформа» Рифат Шайхутдинов во время одного из публичных выступлений, «я купил мандат, да и все. Что значит „избрался“? В Думу у нас не избираются. Нет, и в ту Думу не избирались… Одномандатники избирались, а те, кто по списку, они покупают места и идут»[89]. Описание, разумеется, провокационное, но весьма «говорящее».
Одномандатники зачастую были более профессиональными парламентариями, нежели «списочники», – в силу голосования людей, а не денег. Через сито выборов по одномандатным округам в свое время проходили Александр Жуков, Вячеслав Володин, Вячеслав Тимченко, Михаил Задорнов, Оксана Дмитриева и многие другие известные и деятельные парламентарии.
Немногим позднее эта норма была распространена и на регионы. «Монополия „нотаблей“ и их выдвиженцев в местных законодательных собраниях была несколько поколеблена, среди депутатов оказались партийцы, которые ранее практически не имели шансов на избрание. Однако преобладание „нотаблей“ сохраняется (значительная часть из них до сих пор проходит в парламенты по партийным квотам). Впрочем, вряд ли этот процесс мог развиваться иначе: в конце концов, речь идет об эволюции, а не революционной „чистке“ элит. В новых условиях региональные элиты разнообразили свое электоральное поведение, как делая ставки на федеральные партии, так и активно создавая блоки, что было пресечено федеральным законодателем» – так описывал ситуацию политолог Алексей Макаркин[90].
Впрочем, партии могли выдвигать не только собственных членов (это привело бы к ограничению пассивного избирательного права для значительной части граждан России). Закон гласил: «Политическая партия вправе включать в федеральный список кандидатов лиц, не являющихся членами данной политической партии. Указанные лица могут составлять не более 50% от числа кандидатов, включенных в федеральный список кандидатов»[91]
