Читать онлайн Павел Данилин, Михаил Захаров - Информационные войны от Трои до Бахмута. Как противостоять деструктивной пропаганде

© Данилин И. В., Захаров М. А., 2024

© Книжный мир, 2024

Рецензенты:

Матвейчев О. В., доктор философских наук, профессор Финансового университета при Правительстве Российской Федерации

Чеснаков А. А., кандидат политических наук, профессор департамента политики и управления факультета социальных наук НИУ ВШЭ

Несмотря на то, что тема пропаганды, ее средств, методов, механизмов воздействия на массовое сознание поднимается исследователями в России и мире уже на протяжении последних ста лет, историк и политолог, настоящий профессионал в сфере агитационно-пропагандистской работы Павел Данилин нашел свое место в научной постановке проблемы. Предложенный в книге аналитический подход предлагает рассматривать пропаганду как исторический феномен. То есть как явление, которое известно на протяжении всей документированной (и даже дописьменной) истории человечества.

При этом автор прослеживает постепенное развитие институтов и инструментов пропаганды – от истоков до наших дней. Таким образом, пропаганда раскрывается ими как динамичное, а не статичное явление. Безусловно, коммуникативные практики с течением времени совершенствовались, и это общее место в теории коммуникации. В то же время в значительной части работ, посвященных истории и современности пропаганды акцент делается на современность, в ущерб анализу социально-политических ритуалов прошлого. Нередко создается впечатление, что пропаганду изобрели в XX веке либо военные в целях «промывания мозгов» во время мировых войн, либо тоталитарные режимы 30-х для подчинения своих граждан.

В предложенной вам книге этой однобокости нет. Павел Данилин представляет современное состояние пропагандистских технологий как результат развития всей человеческой цивилизации.

К числу безусловных достоинств книги необходимо отнести огромный представленный читателю материал. В книге анализируются не только инструментально пропагандистские источники (такие как речи политических и религиозных лидеров, листовки и плакаты времен войн, агитационные материалы или пропагандистские кинофильмы тоталитарных режимов, самопрезентация режимов разного типа по отношению к своим подданным и гражданам и т. д.), но и источники, в которых пропагандистский нарратив выявляется опосредованно. Павел Данилин рассматривает в качестве пропагандистских инструментов мифологические тексты, юридические акты, публицистику, литературу, политические практики в сфере образования, просвещения, науки, культуры, даже монументальное строительство. Такой набор источников позволяет рассмотреть пропаганду как многоаспектный феномен, пронизывающий все сферы жизни любого общества.

Отдельно следует отметить широкий спектр современной научной литературы, привлекаемый в книге. В свете вышесказанного книгу можно характеризовать как обзорную, задающую рамку анализа пропагандистских нарративов в принципе.

Это же обстоятельство позволяет рекомендовать книгу не только профессионалам, но и людям, которые интересуются отечественной и мировой историей, политологией, политическим пиаром, теорией и практикой массовых коммуникаций, школьным учителям, студентам гуманитарных направлений. Да и просто широкому кругу читателей, тем более что книга написана доступным для широкой публики нормальным русским языком, в отличие от большинства академических продуктов.

Увлекательного чтения и новых открытий!

Матвеичев О. В.,

доктор философских наук, заместитель председателя комитета Государственной Думы по информационной политике, информационным технологиям и связи

В далеком 1989 году в журнале National Interest вышла статья американского философа и политолога Фрэнсиса Фукуямы «Конец истории?»[1], имевшая невероятный резонанс и тут же переведенная на множество языков, в т. ч. на русский[2]. Концепция политолога проста: после окончания холодной войны наступила эпоха окончательной победы либеральной демократии. По его мысли, распространение в мире либеральной демократии западного образца свидетельствует о конечной точке социокультурной эволюции человечества. В представлении Фукуямы конец истории, однако, не означает конец событийной истории, но означает конец века идеологических противостояний, глобальных революций и войн, а вместе с ними – конец искусства и философии. Фукуяма этой книгой очевидно отзеркалил базовую концепцию советской идеологии и пропаганды, согласно которой окончательна победа коммунизма ознаменует конец истории, поскольку та является высшей ступенью развития человечества.

Глобальное победное шествие либеральной демократии, впрочем, так и не состоялось. Оказалось, что в мире многие страны и народы воспринимают либеральную демократию как диктат глобального Запада. Это наблюдение было тем более справедливым, чем агрессивнее вместе с «продвинутым» политическим строем в одном пакете ультимативно предлагались неприемлемые для многих стран и народов сомнительные «бонусы». Среди них – господство мировой финансовой системы (с явным доминированием США, их банков, их валюты, их корпораций), эксплуатация «старыми» демократиями «новых», захват рынков разного типа продукцией стран «золотого миллиарда». Вместо торжества либерального миропорядка через «демократический транзит» мир стремительно погружался в то состояние, которое бывший учитель Фукуямы Сэмюэл Ф. Хантингтон в статье 1993 года определил как «Столкновение цивилизаций»[3].

Хантнгтон, как показала политическая практика последующих тридцати лет, в том заочном споре был прав. Но это совершенно не означало, что кто-то собирался выкинуть на свалку истории идеи глобальной демократизации, пусть даже откровенно насильственные и очевидно провальные. Напротив: консолидированные усилия западных интеллектуалов, политиков, политтехнологов и массмедиа все это время были направлены на доказательство превосходства «демократий» и западного образа жизни над произвольно и волюнтаристски определяемыми «диктатурами» / «не-демократиями». В мире практической политики это нередко принимало формы различных прокси-, санкционных и гибридных войн. Одним из самых эффективных видов оружия на «войнах без войн» стал хорошо известный инструмент под названием пропаганда.

В наблюдаемых сегодня конфликтах между «золотым миллиардом» и остальным миром, глобального Севера с Югом, западной и исламской цивилизаций, глобального Запада и союза России и Китая и т. д. – используется практически весь изобретенный человеком набор методов пропаганды. Некоторые из них настолько привычны для современного человека, что даже и не воспринимаются в этом качестве. И совершенно напрасно: пропаганда пронизывает нашу жизнь – от телешоу и супергеройских боевиков до моды и, допустим, университетского курса по античной литературе.

Эта книга о том, как тонкие механизмы манипуляции и пропаганды были изобретены, как использовались в разные эпохи, и как работают сегодня. Она позволит увидеть мир информационных войн изнутри. Понять, насколько цинично и безжалостно ведется сегодня тотальная война против России.

Определений термина «пропаганда» существует довольно много. Сам феномен активно анализируется в литературе с конца XIX – нач. XX века. Особенно интенсивно о пропаганде стали говорить после Первой мировой войны. Но как явление пропаганда гораздо старше и, пожалуй, является ровесником первых устойчивых сообществ биологического вида homo sapiens. Само слово «пропаганда» употребляется в более-менее современном значении уже с XVI–XVII веков, со времен появления при папском престоле отдельного подразделения по распространению веры. Безусловно, с тех пор механика, средства, приемы и рецепция пропаганды – все претерпело значительные изменения.

Толковый словарь Ожегова дает нейтральное и краткое определение пропаганды – это «распространение в обществе и разъяснение каких-нибудь воззрений, идей, знаний, учения». Это наиболее корректное и всеобъемлющее определение, тем не менее, оно мало что говорит нам о сути пропаганды.

Большая советская энциклопедия приводит гораздо более обширное описание: «распространение политических, философских, научных, художественных и др. взглядов и идей с целью их внедрения в общественное сознание и активизации массовой практической деятельности… Решающим для понимания процесса пропаганды являются социальные интересы её субъекта, их соотношение с интересами общества в целом и отдельных групп, к которым обращена пропаганда. Это определяет её содержание и оказывает существенное влияние на выбор форм, методов и средств». Далее БСЭ, – разумеется, она же советская! – обращает внимание на классовый характер пропаганды, упирая на то, что «буржуазные исследователи нередко отрицают обусловленность пропаганды характером идеологии класса и пытаются представить её как универсальное средство манипуляции массовым сознанием в интересах определённых групп».

Здесь мы уже видим несколько важных черт явления: у пропаганды есть субъект и объекты и ими выступают некие группы внутри общества (в советской фразеологии, разумеется, ими являются в первую очередь классы).

«Британника» говорит о термине «пропаганда» схожим образом, но без «классовой окраски»: «Пропаганда, распространение информации – фактов, аргументов, слухов, полуправды или лжи – с целью воздействия на общественное мнение. Зачастую она транслируется через СМИ. Пропаганда – это более или менее систематическая попытка манипулировать убеждениями, взглядами или действиями других людей с помощью символов (слов, жестов, знамен, памятников, музыки, одежды, знаков отличия, причесок, рисунков на монетах и почтовых марках и т. д.). Преднамеренность и относительно сильный акцент на манипулировании отличают пропаганду от непринужденной беседы или свободного и легкого обмена идеями. У пропагандистов есть конкретная цель или набор целей. Чтобы достичь этого, они намеренно отбирают факты, аргументы и проявления символов и представляют их таким образом, который, по их мнению, будет иметь наибольший эффект. Чтобы добиться максимального эффекта, они могут опускать или искажать важные факты или просто лгать, и они могут попытаться отвлечь внимание реакторов (людей, на которых они пытаются повлиять) от всего, кроме собственной пропаганды».

Здесь упор делается на том, что пропаганда – суть манипулятивное воздействие, а также набор механизмов, которые используются при такой манипуляции. Это тоже важное дополнение.

Продукт отечественной гуманитарной науки «Философия: энциклопедический словарь» аналогичным образом делает акцент на практическом характере пропаганды: «Чисто технологически пропаганда – это процесс передачи определенных идей или комплексов идей аудитории с расчетом на их усвоение ею. Специфика состоит в том, что аудитория, т. е. объект воздействия, определяется самим пропагандистом, и при этом он должен не только преподносить ту или иную идею в виде, удобном для восприятия, но и способствовать ее воплощению в жизнь». По версии его авторов, «всякая пропаганда имеет конкретную цель и рассчитана на инициирование практической деятельности, в этом состоит ее отличие от агитации, направленной на стимулирование деятельности по осуществлению пропагандируемых идей». Именно поэтому пропаганда «как правило, содержит не просто идеи, а набор конкретных установок, простых и ясных руководств к действию», ведь пропаганда «как коммуникационный процесс предполагает взаимодействие сознаний пропагандиста и аудитории, происходящее путем усвоения устных или письменных форм речи, а также образов. Но глубинный смысл пропаганды заключается в ее эмоциональном воздействии на аудиторию посредством передачи настроений, чувств и специально созданных психосемантических формул»