– Вы бы поосторожнее, Ивановна, неровен час, попадёте ещё паразитам в лапы, – сказал как-то начальник штаба партизанского отряда Федор Линик.
– Смерти я не боюсь, родные. Какая участь вам, такая и мне, – ответила советская патриотка.
Пять раз вызывали в гестапо колхозницу сельхозартели имени Калинина Анастасию Федотьевну Лососенко.
– Скажи, старая, где скрываются партизаны? – Кричали душегубы, и плеть рвала одежду на сгорбившихся плечах труженицы.
– Никаких партизан я не знаю. Ничего не знаю, – Твёрдо отвечала Федотьевна.
Но знала, скрывала у себя и помогала александровским партизанам колхозница Лососенко.
…Стояли знойные, тяжёлые для нашей Родины, дни 1942 года. Пришедшие с запада свежие немецкие резервы двигались через Александровский район на Кубань. На пути у них находилось село Елизаветовка.
Это небольшое село, приютившееся возле заросшего густым камышом плавней реки Еи, имело стратегическое значение. Два елизаветинских моста через Ею выводили к крупным кубанским станицам – Старо-Щербиновской и Тимошевской, к железнодорожной ветке на Краснодар и Новороссийск. Через Елизаветовку – кратчайший путь в порт Ейск. Партизанский отряд александровцев решил перехватить и задержать немцев на подступах к Елизаветовке, дать им бой, чтобы части Красной армии могли тем временем укрепить новый оборонительный рубеж против наседавших захватчиков.
К александровцам присоединились старощербиновский и залимановский отряды соседних районов Краснодарского края. Над сводной группой партизан командование принял т. Фоменко.
Партизанский штаб, руководивший боевыми операциями, находился за селом вблизи СТФ колхоза им. Дзержинского. Оборону справа, поближе к реке, заняли александровцы, слева – расположились залимановцы, а в центре – старощербиновцы. Впереди на курганах залегли разведчики. У партизан была кавалерия, были и пулемётные тачанки.
Ждать врага пришлось недолго. Не подозревая о засаде в Елизаветовке, немцы, без всякой охраны, двинулись колонной к поблёскивавшей в низине Ее.
Передовой пост александровцев, в котором находились партизаны Прохор Пилецкий и Тимофей Казанский, подпустив врага поближе, открыли пулемётный огонь. Немцы бросились врассыпную. Эта победа окрылила партизан.
– Мы ещё не так им зададим, – Говорили они. – Будут знать, гады, как топтать наши советские степи.
На другой день разведчики Алексей Малый и Фёдор Галушко привели в штаб молодого долговязого человека в запылённой форме советского пехотинца. Его они захватили у дальних курганчиков, в степи.
– Кто ты и куда идёшь? – Спросил его в штабе Фоменко?
– К своим иду, к русским, я от части отстал.
– Документы есть?
– Имеются. Вот красноармейская книжка, а вот комсомольский билет.
Поговорили с задержанным, всё будто было в порядке. Однако что-то в нём возбудило подозрение командира.
При обыске в кармане задержанного нашли немецкую марку. Это, конечно, ничего не означало, но командир, разглядывая марку, вдруг резко сказал:
– Говоришь, русский, а сам деньги немецкие носишь?
Задержанный побледнел.
– Да что вы, братцы, русский я, ей-богу, русский…
Скрывая волнение, он стал отирать рукавом пот, выступивший на лбу, и тогда командир заметил, что на безымянном пальце левой руки этого человека было кольцо. «Комсомолец, а кольцо носит, – подумал Фоменко и приказал:
– А ну-ка, снимите кольцо!
У долговязого задрожали колени, он стал что-то испуганно лепетать и, сдёрнув поспешно с пальца кольцо, швырнул его в траву.
