Он пришел к выводу, что Иисус Христос родился 25 декабря 753 г., считая с основания Рима, и что 754 г. является тем самым первым годом новой эры. Однако вычисления Дионисия лишены какого бы то ни было исторического значения. Но идея начать летосчисление с этого события революционизировала весь календарь и в конце концов возобладала. Новая эра была прозвана «вульгарной», то есть народной. Так родилось понятие «до и после Христа», которое и ныне обычно для современной хронологии. Но в те времена оно таким не казалось. Это настолько очевидно, что несколько столетий спустя его употребление оставалось лишь обычаем хронистов и немногих церковных авторов.
В общественных документах это понятие закрепилось лишь постепенно: во Франции и Англии – в VIII в., в Германии – в IX в., в Италии – между IX и X в. В Риме, в официальных актах понтификов, оно появляется впервые в 968 г., при Иоанне XIII. В Испании до XIV в. продолжали считать годы от эры Августа (38 г. до н. э.). В Византии исходили из даты сотворения мира, которое будто бы произошло 5508 лет до н. э., этот календарь действовал и на Руси после введения христианства в 988—989 гг. Рош-гашана (еврейский новый год) в начале сентября официально справлялся и на Руси (1492 -1700 гг.). Это случилось после неприхода в 7000 год «от сотворения мира» Иисуса Христа (1492 г. при Иване III). А Христа так ждали, что ничего не строили и не сеяли, ожидали, что Иисус проведёт свой страшный суд над всеми и вынесет всем вердикт, особенно в отношении «сильных мира сего», насколько они непогрешимы. Увы, этого не произошло. А при Петре I и вообще перенесли празднование Нового года на 1 января и ввели летоисчисление от «Рождества Христова» (1700 г.), правда, уже к тому времени устаревшего юлианского календаря, как в протестантский странах (в католических уже с 1582 г. действовал григорианский календарь), замененный григорианским календарем только при Советской власти в 1918 г., но РПЦ продолжает им пользоваться и поныне.
Английский религиовед Джеймс Фрэзер (1854—1941 гг. жизни) в книге «Золотая ветвь» так оценивает взаимосвязь между христианскими и древними обычаями (стр. 574—576): «Пасхальные огни. Праздники огня справляются также в канун Пасхи, то есть в Страстную субботу, предшествующую первому дню Пасхи. В этот день в католических странах было принято гасить в церквах все огни, а затем зажигать их вновь при помощи кремня и стали, а иногда увеличительного стекла. От этого огня зажигается большая пасхальная свеча, от которой затем зажигают свечи в церквах. Во многих частях Германии от «нового огня» зажигается костер на каком-нибудь открытом месте около церкви. К этому освященному костру приносят ветки дуба, орешника и бука, которые обжигают на костре, а затем уносят к себе домой. Некоторые из этих обугленных веток селяне сжигают дома в только что разожженном огне с молитвой о предохранении усадьбы от пожара, молнии и града. Каждый дом получает, таким образом, «новый огонь». Многие сохраняют ветки в течение всего года и, чтобы защитить дом от удара молнии, сжигают в очаге во время сильных гроз. Иногда их с той же целью помещают на крышу. Другие ветки относят в поля, сады и луга, молясь при этом, чтобы бог защитил их от паразитов и града. Считается, что такие поля и сады будут плодоносить лучше других; хлеб и другие растения в этих полях и садах не будут побиты градом, изгрызены мышами, вредителями; им не будет страшна никакая ведьма, и хлебные колосья будут сгибаться под тяжестью зерна. Эти обугленные ветки прикладываются также к плугу. Пепел пасхального костра вместе с пеплом освященной вербы во время сева подмешивают к зерну.
