Читать онлайн Павел Кузнецов - Пашкины сказы. Том 1
© Павел Васильевич Кузнецов, 2021
ISBN 978-5-0053-6585-9 (т. 1)
ISBN 978-5-0053-6586-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Присказка
Кто-то скажет: «Это сказка»,
Кто-то скажет: «Это быль»,
У меня своя подсказка,
Так как я тогда не жил.
Где-то слышал – рассказали:
«Было это так давно…»
Может, что-то и приврали,
Расскажу вам всё равно.
В одном царстве-государстве,
Триста лет тому назад,
Средь лесов, в одном хозяйстве,
Все творилось невпопад…
В одном царстве-государстве.
Чудь Сысертская
На Бесёновке, у речки,
Жил Баба́й в таком местечке,
Что не сразу и найдёшь,
А оты́щешь – пропадёшь.
Среди со́сен, вверх взлетая,
Где гора стоит крутая,
Ла́баз старенький стоит,
А под ним нора́ лежит.
Там, под ку́стиком калины,
У подножия вершины,
Незаметная извне,
Дверь находится на пне.
А за ней уютный домик,
Где живёт Баба́й, наш гномик.
Чудь. Вождь Баба́й.
Одиноко в тишине
Чай из шишек пьёт втайне.
Ро́стом ма́ленький, лохматый
И слегка так угловатый,
Хоть и хму́рый по себе,
Любил играть он на трубе.
Как наду́ет обе щёки,
Подпирая руки в боки,
Да прила́дится к рожку,
Слышно аж на бережку.
Ве́тви старых крупных сосен,
Заплетённые под осень,
Пустотелые внутри,
Выдавали нотки три.
Но и этого хватало,
Чтоб народ вовсю пугало.
Лишь крестились просто люди,
Как увидят эти чуди.
Вот поэтому ту гору
Звали Бе́совой горой.
Обходили стороной
И здоровый, и больной.
Ну кому ещё охота
Встретить бе́са или что-то,
Что похожее на чудо,
Прибавля́я к слову «юдо».
Лишь шептались меж собой:
«Не ходить туда одной».
Говорят, здесь жили чуди —
Это ма́ленькие люди.
Ростом больше, чем горшок,
На один ещё вершок.
Домик строили как норки,
На краю большущей горки.
Дверка – ста́ренький пенёк,
А над нею козырёк.
На двери виси́т подкова —
То для счастья и для зова,
Чтоб хозяева встречали,
Кто придёт, и угощали.
В общем, добрый был народ,
Тыщу лет продлялся род.
Под Бесёновой горой
Град построили большой.
Посреди глухой пещеры
Мощный свод держали стелы
Опираясь на гранит,
Тот, что на полу лежит.
Весь в узорах, не простой,
С жи́лкой жёлтой – золотой.
Кое-где блестят алмазы,
Разноцветные топазы,
Создавая чудный свет,
Так как солнечного нет.
Освещая чу́дям путь,
Разгоняя те́мень, жуть.
Отражаясь в малахите,
Тем, что сте́ны все покрыты,
Создавали здесь уют
Мягким светом там и тут.
На стена́х, как в галерее,
Портреты в мраморе висели:
Королева местных гор,
Да и гномы на подбор.
Старший прадед – Алуе́,
Тот, что с молотом в руке́,
Для Луны ладью сковал
И на небо приковал.
Чудь. Вождь Алуе́.
Вот с тех пор Луна в печа́ли,
День тоскуя на прича́ле,
Ночью движется по сво́ду,
Млечный путь круша как во́ду,
Освещает лю́дям путь.
Ей всю ночь так не уснуть,
Зажигая за собой
Звездочек волшебный рой.
Уж шесть вожде́й сменилось кря́ду,
И, получив свою награ́ду,
На пле́чах де́ржат этот свод,
Чтоб в ми́ре жил чудной народ.
Прошло уже немало лет
И тех героев больше нет,
Но всем осталось в назидание
Их дел былого созидание.
Менялись слуги и вожди,
И за́сухи были́, дожди,
Но остава́лось неизменно
Все то, что нужно непременно
Для жи́зни бурной и лихой,
Пока не подойдёт покой.
И каждый правил триста лет,
Надевая амулет,
Что был откован из звезды
Небывалой красоты.
Вождём мла́дшим был Бабай.
В двести лет познал свой край
И возглавил чудь-народ,
Под горою, что живёт.
Правил твёрдою рукой,
Вёл народец за собой.
Строил длинные пути,
Под землёю чтоб пройти.
Через Ма́ркову гору,
Под Азо́вку да в нору,
Шёл большой туннель прохо́дкой,
Где добраться можно ло́дкой
По волнам подземных вод,
Средь столбов, державших свод.
Колодя́жинские топи,
Где на дне лежали копи
Драгоце́нностей, вещей
От непрошеных гостей,
Приходивших за богатством,
Иногда и со злорадством,
Обходили стороной,
Закрываясь вмиг стеной
От кикиморы болотной,
Бабки вредной и бесплодной.
Та умеет заманить —
Будешь век в болоте гнить.
Ещё гномы, инструмент
Делали в один момент.
Да такой, что нет изно́су,
С лёгкостью рубил берё́зу.
Был он острый, не ржавел
Да на солнышке блестел.
А на лезвии клеймо́:
Знак чудной – ну как бельмо́.
Но вернёмся в поселе́нье:
Там шесть гномов – поколе́нье —
Крепко держат мощный свод,
А вокруг змея ползёт.
Переливами сверкая,
Будто бы она живая,
Создавая полукруг,
Замерла немного вдруг.
Это по́лоз – царь всех змей
И создатель сих земель.
Он проделал длинный путь,
Отдохнуть решил чуть-чуть.
От Ара́льского, ишь, мо́ря,
Полз на север и без го́ря,
Оставляя за собой
След глубокий и большой.
Раздвигая по бокам
Горы, сопки тут и там.
Создавая на равнине
Горные порой вершины.
Раньше полз он по прямой,
Все дорогою лесной,
А как стало холодать,
Стал, конечно же, вилять.
Головой упёрся в море,
Да холодное такое:
Только лёд и глубина,
Не достать и даже дна.
Скинул ста́рую кожуру́
И назад, к себе в нору́.
Под Бесёновой горой
Всё ж теплее жить зимой.
Ста́рая ко́жа задубела,
Заросла, места́ми села,
А места́ми поднялась
Да камня́ми вздыбила́сь.
Обросла сосной и елью,
Для зверья став колыбелью.
Где на коже яркий цвет,
Там и камень-самоцвет.
Пятна красные в рубины
Превратились вдоль ложбины.
Ну, а жёлтые на спине
Стали золотом на дне.
Таким о́бразом Урал
Ка́мнями на стыке встал,
Между Азией с Европой,
Будто быстрой антилопой,
С се́вера промчась на юг,
Выбивая камни вдруг,
Разбросала изумруд,
По дороге, там и тут.
И Сысерти перепало:
Тех камней нашлось немало,
Пока чуди не ушли
Под землёю жить, в глуши.
Зарождение Сысерти
В те далёкие годи́ны
Не было ещё плоти́ны,
И селились под горой
Чуди-люди, род чудной.
Две весёлые речонки
Собирались у «бесёнки»
И изви́листой косой
Вниз стреми́лись под горой.
Среди за́рослей долины
Мчались водные быстрины.
Даже в сту́жу, холода
Не замерзали никогда.
И поэтому с тума́ном
Ветки в цвете серебря́ном
Опускались над водой,
Лишь слегка шепча: «Постой».
Река Сысерть – Туманная долина.
Так и реченьку прозвали,
И Сысе́ртью называли:
Как туманная долина
С не замёрзшею рекой.
Мало кто сюда стремился,
И покой над речкой вился.
Так и жили чуди-люди
Под Бесёновой горой.
Но бывало к ним порой
Приходил мужик седой.
Был он ро́стика большого,
Не видал еще такого
Чудо-юдо сей народ.
Обступали как придёт.
С удивлением глядят
Да потрогать норовят.
Сапоги так ростом с чуди,
Весь поместится, по сути.
В шапке можно просто спать,
А тулуп велик – не встать.
Хоть и были мужики
Ростом с сажень от руки,
Но для гномов показались
Великанами – так звались.
Мужички те с Арами́ли —
Ишь, на ло́дочке приплыли,
Братья с дальней стороны —
Величались Бабины.
Фёдор вроде величают,
А второго – кто же знает?
Видно, что издалека.
Знать, дорога нелегка.
Незнакомые места,
Кругом зе́лень так густа.
Вот поэ́тому никто́
Не искал здесь золото́.
По Исе́ти с Арами́ли
До Двуре́ченска доплыли,
А потом вверх по реке,
По туману в молоке.
Там добра́лись до Сысе́рти.
Хо́ть ты верь, а хоть не верьте,
Здесь же встретили народ,
Что с руды железо льёт.
Бра́тья были рудозна́тцы,
И руду́ искали бра́тцы.
Медь, железо, по болотам
Проходя лишь мимоходом,
Протыкая дёрн коло́м,
Из берёзы сделанны́м.
Если красный – есть руда,
Кол звенит как та дуда.
У Сысе́ртской же долины,
Дно как будто бы из глины.
Всю́ду бу́рый железняк —
Ярко-красный, словно мак.
Где воткнёшь, и там рудя́к,
А особо березня́к,
По краю болот стоя́вший,
На корнях своих собра́вший,
Все железо в лимони́т —
Так наука говори́т.
А потом на обработку,
Чтобы сталь варить в охотку.
Неслучайно чудь-народ
Здесь давно уже живёт.
Добывая так руду,
Плавят в печах, на ветру.
Вот прошло уж ты́ща лет,
А конца и края нет.
Руды много по болотам,
А еще и по высотам.
Братья поняли: «Уда́ча!
Ну, а как же быть ина́ча?»
Попытать судьбу решились,
Братья лишь перекрестились:
«Вро́де не своя сторонка,
Заработать можно тонко».
С чудь-народом подружились,
И конечно, сговорились:
«Бу́дут плавить здесь металл,
Тот, что боженька им дал,
И на лодках отправлять,
Чтоб никто не знал, где взять».
Согласился чудь-народ,
Добрым был – не знал, что ждёт.
Братья взялись за дела,
И работа в миг пошла.
По болотам дёрн снимали,
Рудя́к оттуда доставали,
А потом его на сушку,
Как промыли всю горушку,
И на обжиг дожигать.
Только где угля вот взять?
Сосна, осина и ольха
Для угля так хуже мха,
А берёза само то,
Не сравнится с ней никто.
Хорошо, что у болот
Березняк во всю растёт.
Здесь их столько – слова нет,
Хватит всем на сотни лет.
Застучали топоры, завизжали пилы.
Заготовки той поры вот такими были,
А потом в большущей яме
Брёвна сложены слоями,
Укрыва́емы дерном,
Станови́лись там углём.
Тлея в я́ме помале́ньку
Уж которую неде́льку,
Жаром де́рево томя́,
Создавалась твердь угля́.
Печи гли́няны слепили
И рудою загрузили,
Вперемешку с тем углём,
Что добытое вдвоём.
Разожгли и стали ждать,
А металл кипит – не взять.
Превращаясь в бу́ру кри́цу,
Будто в красную деви́цу.
Лето, осень и зиму́
Дружно плавили крицу́,
А весною по реке,
Хорошо невдалеке,
В лодку кри́цу погрузили
И домой к себе поплыли.
Удивились в Арамили:
– Вы отколь-таки приплыли?
– Из Сибири, – шепчут братья,
Ну, а как же им не врать-то? —
Из далёкой стороны
Столько месяцев плыли. —
Не расскажешь им про чудь,
Вот с тех пор и братья врут.
Продали быстрей товар,
И обмыть, конечно, в бар.
Начиная от порога
В кабаке народу много.
Кто покушать заходил,
А кто и во́дочки попил.
Братья скромненько в углу
Се́ли, пьют и ни гу-гу,
А за ними наблюдают,
Глазками вовсю стреляют.
Многим хочется узнать,
Где руду побольше взять.
Пообедали немножко,
Тихо встали. Вновь дорожка
Им опять в далёкий путь,
А вослед лишь взгляды жгут.
Каждый хочет место знать,
Вот и зыркают опять.
Ведь за это можно вскоре
Оказаться и на воле.
Если место указать,
Станешь во́льным ты опять.
В те года, борясь со Шве́дом,
Хоть Сиби́рь была при э́том,
Русь нужда́лась всё ж в руде́,
А Урал пустой в труде́.
Не хватает пушек, меди,
Только злобные соседи.
С за́пада Европа давит,
Со степе́й Башкир всё жалит,
Выпуская кучу стрел,
Кто на зе́млях его сел.
Уводя в далёкий плен,
Кто не может встать с колен.
И решил премудрый царь
Заселить Уральский край.
Здесь заводов понастроить,
Да и пу́шечек утроить.
В общем, со́здали контору
В го́рном де́ле по надзору
За богатствами Урала,
Да в казну чтоб прибывало.
Арами́ль был форпостом
Для Руси, с её-то ростом,
Расширялась на восток,
Прихватив земли чуток.
Два острога, башни, пушки,
И стрельцы там на верхушке
Смотрят в облачную даль,
Как велел им государь.
В Арами́ли воевода,
Он здесь главный для оплота.
Всеми здесь он управляет
И народ оберегает.
Защищая от набегов,
От башкир и печенегов,
Что остались от орды,
Разбежавшись кто куды.
Наблюдает за землями,
За богатствами, полями.
Если где найдут добро,
То в казну неси его.
Притаи́л – ступай в острог,
Приговор-то нынче строг.
Тем, кто ру́ду здесь найдёт,
Пять рублей дают вперёд.
Отыскали и места́,
Где река не так мшиста́.
Где высоки берега́,
Чтоб плотина на века́
Встала тве́рдью комлевой,
Колесо крутить водой.
Выбирали и рядили,
Даже взя́точки дарили,
Чтобы стро́ить на Уктусе:
«Все останутся лишь в плюсе».
Не зато́плены луга́
В Арами́ли под плуга́.
Да и мельницы оста́лись,
Те, что на воде держа́лись.
Под Укту́совой горой
Завод построили большой.
Для защиты Горный Щит —
Там большой острог стоит,
А к заводу приписали
Арами́ль и так сказали:
«Каждый должен на заводе
Отрабо́тать в обиходе
Четы́ре дня из семерых,
и совсем без выходных.
Кто найдёт руду-породу,
Выйдет сразу на свободу».
Вот и взя́лись наши бра́тцы,
Так как были рудозна́тцы,
Отыскать руду и ме́дь,
Чтоб свободу дали впре́дь.
Отыскали – не дают:
«Поищи ещё чуть-чуть».
А чего впустую браться?
Решили сами заниматься.
Тихо плавили руду
И возили, на беду.
Пока слухи не дошли
До Конторской стороны:
«Есть богатое местечко,
Похожие книги
