– Так. А где мои вещи?
– У мамы в кабинете. Во вторник заберешь.
Эта новость ошарашила Егора куда сильнее предыдущей.
– В смысле? Почему – во вторник?!
– Потому, что у меня ключа нет. А мать в деревне, до вторника.
– Как – нет? На вахте должен быть ключ!
– Должен. Только он один и есть, который должен. Она его всегда с собой носит.
– Зачем?!
– Затем, что здесь шакалы бродят. А в кабинете даже сейфа нет. Не финансируют.
Действительно. Сам же замок врезал. И коробку укреплял по периметру.
– Черт… И чего мне теперь делать?
Вахтер покачал головой: без понятия, брат. Сам решай. Егор решил решать.
– Телефон есть?
– Есть, – кивнул вахтер, извлекая из кармана древний кнопочный аппарат с торчащей антенной. – Сто рублей минута.
Егор так уставился на кривозубого охранника, что тот поспешил пояснить:
– Шучу. Звони. Героям бесплатно.
Егор уложил в ладонь аппарат, провел пальцем по кнопкам. У него самого давно был современный смартфон, подвязанный на все актуальные сервисы, со списком контактов, продублированным в облаке. Где он теперь, этот смартфон? По собственной памяти он мог набрать только два номера. Первый – в офис фирмы «Горстроймонтаж», где он работал мастером по установке светопрозрачных конструкций, и был на хорошем, даже отличном, счету. Второй вспоминать не хотелось.
Таня ответила сразу. Сезон.
– Горстроймонтаж, Татьяна. Чем могу помочь?
– Таня? Это Егор. Белов, – пояснил он, как будто в конторе трудились и другие Егоры.
– Ой, Егорчик! Привет, – обрадовалась Таня, – ты как? Уже выпустили?
Знают, понял Егор.
– Да. Час назад.
– Ой, супер. Ты нормально?
– Более-менее. Чего там у вас?
– У нас, Егорчик, атас. Монтажи горят. Шеф бесится. Хотел тебя уволить за прогулы, а Люда говорит, не имеем права, так у него прямо припадок был. Монтажников нет. Объявление висит, толку ноль, шеф орет, все орут. Заказы висят. И денег опять нет, мне за июнь еще не давали. Я сегодня даже плакала, – доверительно сообщила Татьяна.
– Ясно.
– Егор, – она заговорила быстрым полушепотом, – ты там держись, ладно? Ты молодец. Мех – это зло. Я тебя поддерживаю, слышишь? Ты держись.
– Буду, – пообещал Егор.
Про мех Егор не понял. Он вообще мало что понял. Чего он такого натворил, чтобы его, опытного и работящего монтажника, уволили в разгар сезона? Он просто вышел под утро на улицу, раздетым. Раздетым совсем. Не помня себя, добрался до центра. Там был принят патрулем. Сначала заподозрили, что он пребывал в состоянии наркотического опьянения, но медкомиссия это быстро опровергла. Впаяли административку за хулиганство. Ничего хорошего. Но и ужасного – ничего! С институтом было ясно, дефиле случилось в аккурат накануне защиты диплома. Собственно, защитой все и объяснялось: научрук, желая получить Егора себе в аспиранты, придирался к нему с особенным пристрастием – оказывал честь. Диплом переписывался трижды, и все это без отрыва от работы: кризис в стране миновал, и заказы сыпались градом. Егор учился вечерами и по ночам, днем трудился, а в промежутках тоже трудился, мимо кассы конторы, на себя, и на износ. Переоценил свои силы, нервная система дала сбой. Отбывая наказание, непрерывно спал. Даже когда не спал – не положено – пребывал в полудреме, отдыхал. Первый раз за шесть лет.
– Ну как, брат? Разрулил?
– Пока не очень. Сейчас, – Егор заторможено размышлял. Снова звонить Лике, после ее истерики, не хотелось. Он говорил с ней после суда – она рыдала, обвиняла Егора в том, что он ее опозорил, и вообще – обвиняла, в итоге велела забыть ее номер. Он, даже с облегчением, решил забыть: Лика уже начинала ему надоедать.
