– Этой ночью мы все выясним! – твердо заверил я друзей.
И вот, когда наступил вечер, мы оставили наши комнаты и разместились в большой гостиной, почистили очаг, развели яркий огонь, сдвинули раскладные кресла. Решили, что будем держать караул по два человека: Леонид с Руфией, а я с Камилем.
Когда пришла наша очередь, я подбросил поленьев в очаг, поскреб кочергой и задумчиво глядел на пляшущее пламя.
– Друзья заснули, – сказал Камиль.
– Хорошо, мой друг.
Мы сидели тише воды, ниже травы, не шелохнувшись. Из полученных уроков мы научились замирать так, чтобы сливаться чуть ли не с неподвижным деревом. Так прошло не менее получаса, пока наше терпение не было вознаграждено.
Мы услышали далекий шум. Сперва он рокотал, как игрища прибоя, после заклокотал, как голодная хищная птица, огонь в камине бросался в разные стороны, точно на него дули сильным холодным порывом ветра. Ночь сгустилась.
– Друзья, вставайте, – принялись мы тормошить тех.
– Смотрите! – прошептала Руфия. – Тень от двери движется!
– Вот я ее сейчас! – воскликнул Леонид и, недолго думая, одним движением сорвал с себя плед, которым укрывался, и бросил с силой в ту сторону. И с голосом призвал: – Лети же подобно птице!
Дивно, но плед и в самом деле будто бы расправил гигантские крылья, стараясь накрыть собой ползущую тень. Плед накрыл, да, но не плотно прилег, и куски черной материи пролезли из-под одного края. Руфия смело зачерпнула железным совком раскаленные угля из очага и, направив на выбиравшуюся тень, дунула, добавляя:
– Сожгите тьму, развейте мрак! Озарите нам прежний свет!
Угли, как блуждающие огоньки, помчались в том направлении, прижгли в одном месте, отчего тень задергалась. Но остальные угольки вгрызлись в голую стену, прожигая вычурные завитки обоев. Тень изрядно покрутилась, чтобы увернуться от них.
Мы же с Камилем, тоже не задумываясь, схватились за кочерги, что стояли по двум сторонам очага, и одним прыжком оказались у двери, орудуя как можно острее и напористее.
– Попрощайся со своими обрубками! – кричали мы на пару в один голос.
Как ястребы на беззащитную добычу, набрасывались мы, полосуя ту, приговаривая:
– Да не сохранишь ты своих частей!
И тень в самом деле уменьшалась и таяла на глазах, лишаясь тех мест, которые мы отсекали. Стена, правда, превратилась в страшное месиво из прилипшего пледа, который местами подгорал, изрубленных обоев и стены с вмятинами от дымящихся углей. Шум мы, должно быть, подняли знатный. В коридоре показалось мелькание факелов, раздались голоса.
Через минуту в гостиную ворвались наши товарищи во главе с леди Вивиен. Множественные огненные полыхания озарили гостиную, не оставив в ней темного угла. С удивлением заметили мы, что от тени не осталось ни следа.
– Так! На сегодня представление окончено! – подытожила леди Вивиен, оглядевшись. – Опасность миновала. Всем отдыхать! А завтра за утренним чаем и поговорим.
Друзья нехотя согласились. Так хотелось поговорить сейчас же, не дожидаясь утра.
– Вас это тоже касается, мои смельчаки, – и прекрасная дева улыбнулась нам, уходя из гостиной.
Мы посмотрели друг на друга, довольные случившимся, испытывая какую-то тайную радость, и разошлись по своим комнатам.
На следующее утро, позавтракав, мы распивали горячий чай с имбирем и молоком в той же столовой. Как ни странно, но на той стене, которую мы так изрубили, не осталось ни следа. Леди Вивиен улыбалась.
