На сердце швы, в душе ожоги,
И неизвестность за чертой!
Лев смахнул пьяную слезу:
– Так -то, брат!
В магазин пошли вместе. Купили ещё пару коньяка и упаковку пива с жёлтым полосатиком. Вернулись, выпили. Что было дальше, Андрей помнил плохо – в памяти осталось, как сосед, по пояс высунувшись из окна, махал полотенцем и орал «Девчонки! Красотки! Идите к нам!», а потом, когда Андрей затащил его обратно в кухню, посмотрел на него неожиданно трезвыми глазами, поднял указательные палец, как учитель на уроке математики, и произнёс:
– Чтобы нравиться девушкам, нужно быть заметным!
Потом выдал какой-то непонятный тост о женщинах, которых мы любим, закончив его фразой: «За Россию, всех порву! Если Путин скажет, пойду добровольцем, хоть в море, хоть в Космос, хоть с Тарасом Бульбой ляхов бить!» Выговорившись, он хлопнул полстакана коньяка, вышел в коридорчик, привалился к дверям туалета, нажал на выключатель и, несмело тарабаня в хлипкие туалетные двери, начал нетрезво ныть:
– Розочка, любимая, пусти, прости! Пусти… Роза!.. Бля, нах! Открой сука!!! Дверь вынесу! Розочка-а-а, пусти-и-и-и-и!!!
От алкоголя бывает!
Такой пьяный перекос мозга лечится только трезвостью, которая приходит с утренним похмельным синдромом стыда за «вчерашнее».
Выбить дверей он не смог, сполз на пол, заплакал, когда немного очухался уполз домой.
Все остальные подробности вчерашнего вечера были скрыты мутным похмельным туманом.
Ответ на ещё один мучивший Андрея вопрос, почему его домашние шорты лежат в ванне и засыпаны толстым слоем стирального порошка, почему он, сверкая задом, спал на ковре в одной тельняшке, а трусы и носки висели на люстре, так и не был найден.
По полторы бутылки коньяка на организм, да ещё с пивом – серьёзная доза!
За окном проехала машина, от этого звука в голове Андрея застучало так, как будто по извилинам, словно по железнодорожным рельсам, пошёл гулять пустой товарный вагон.
Он через силу поднялся. Открыл холодильник, порылся в холодных недрах, нашёл аспирин и, не запивая, сгрыз две таблетки.
Через несколько минут вагон притих – видимо дошёл до нужной станции и встал под погрузку. Андрей вздохнул с облегчением, но тут в его желудке начала скакать армейская кавалерия! Мало того, усатый кавалерийский командир, видимо показывая своим бойцам упражнения с пикой, начал несильно, но чувствительно колоть этой длинной пикой прямо в стенки желудка Андрея. Одновременно с этим, потная, вонючая лошадь командира, гадила самым зловонным в мире навозом!
Он налил стакан воды, залпом выпил. Холодный поток смыл кавалеристов вместе с лошадьми и навозом. После чего порадовался, что ни он, ни Лев Егорыч не курили. «А то бы, сдох бы сегодня!»
В отличие от соседа, выпивал он довольно редко и не в таких количествах. Когда ходил с приятелями в баню или в бар, на вечер брал два «по пятьдесят водки» и пару кружек пива – ему вполне хватало для настроения.
И вчера думал – примут пару раз по «стошке» и разойдутся.
Вчерашняя пьянка нарушила привычный образ жизни.
Андрей был положительным героем: вставал в пять тридцать, по старой «ведевешной» привычке бегал «три туда, три обратно», вернувшись с пробежки, будил жену и дочку, делал с ними гимнастику и, обычно, в течение дня был бодр и свеж. Хотел быть здоровым и долго жить.
Кроме того, он очень любил короткие походы. Иногда брал рюкзак, палатку и уходил на пару дней в лес. Либо один, либо вместе с такими же, как он, любителями. Каждую осень брал неделю за свой счёт, но, вместо тёплого юга, ездил на комариный Север – воздух, свобода, независимость!
