Жене не изменял. Любил.
На гитаре не играл и не пел, хотя мечтал научиться, но, стать «лесным бардом» ему так и не довелось.
Нажраться Лев Егорыч подбил: «Давай» – говорит – «Отметим наших жён по сто пятьдесят! Чтоб им цвести и пахнуть!» – вот и отметили!
Одиннадцатый час утра…
Андрей взял смартфон, набрал номер начальника. Извинился за опоздание и попросил два отгула за свой счёт, сказав, что приболел.
Он работал в фирме занимающейся охраной различных объектов. Начальник прорычал в трубку, что-то военное, типа: «Понял, разберёмся!» и отключился. Андрей с облегчением вздохнул. Сегодня четверг, в субботу и воскресенье у него выходные – до понедельника здоровье восстановится и всё будет «Норм!»
Полчаса ушло на мойку посуды, полчаса – пропылесосить полы. Мусор собран и будет вынесен чуть попозже.
Засыпанные порошком шорты сунул в стиралку – хорошо, что сначала посмотрел внутрь – там лежали кроссовки и кепка Льва Егорыча.
Закончив наводить порядок, побрившись и приняв душ Андрей переоделся – семейные трусы в горошек, чёрные бриджи, сверху оранжевая футболка – прилёг на диван и задремал.
Во сне пахло спиртом и лекарствами. Ему пригрезилось, что он стоит в родильном отделении и смотрит, как акушер принимает роды у какой-то женщины. Ребёнок появился на свет большим, здоровым, упитанным, глянул на мир огромными синими глазами и сразу же закричал:
– Открой двери! Открой!
По краю Чёрного Паучьего леса медленно бежал худой бронзовый человек.
Он был в женской шубе на голое тело и в тяжёлых армейских ботинках на босу ногу. На шее болталась дамская пятнистая сумочка из белой кожи уду-куу (рыба-овца).
Лай собак раздавался всё ближе, сил было всё меньше.
Тяжело дыша, человек резко свернул, ещё раз свернул – бесполезно! Скоро его догонят, искусают, изобьют до полусмерти, сделают инвалидом и, полуживого, опять отправят туда, откуда сбежал!
Один из псов настиг беглеца, прыгнул и, вцепившись ему в правый бок, прокусил шубу, коричневый мех которой мгновенно стал влажным от крови. Человек охнул, схватил пса поперёк мощного собачьего тела и свалился вместе с ним в небольшую ложбинку, густо заросшую сине-зелёными кустами. Раздался хруст веток, стон, дикий собачий визг, жалобное поскуливание, перешедшее в хрип, потом всё стихло.
Собачий рой хлынул в ложбинку вслед за беглецом. Но, не найдя никого, кроме мёртвого пса, собаки стали растерянно нюхать кусты и, подвывая, озираться по сторонам.
Карейторы (полицейские) ведущие преследование, доложили начальству – преступник исчез.
Пса, которому беглец умудрился пробить горло сухой острой веткой, бросили на месте.
Лесная живность почуяла кровавый запах и моментально облепила ещё подрагивающее собачье тело.
Через полчаса от мощной боевой собаки осталась белая груда костей и шипастый металлический ошейник с датчиком слежения, забытый карейторами.
Ошейник здесь останется навечно, а кости и хрящи очень скоро будут сожраны другими обитателями Паучьего леса – костоедами.
В двери кто-то позвонил.
Андрей вздрогнул, проснулся и поплёлся к дверям проклиная коньяк, пиво, виноградники, виноделие, жёлтого полосатика, рыбаков, которые его ловят и Льва Егорыча, который, видимо, пришёл «косушку принять» – опохмелиться.
И внутренняя и наружная двери были не заперты. Мозг ущипнула досадная мысль:
– «Ну, мы и дали!»
Едва Андрей распахнул наружную дверь, как в прихожую ввалился страшный бронзовый человек в рваной женской шубе.
