– Садитесь в машину, – произнесло существо, занимая водительское место. – Все без исключения. Знаю, что вы сейчас думаете, но так надо.
Мы заняли места в кабине. Мне досталось место сзади, прямо за водителем. Извозчик осмотрел всех, удовлетворенно кивнул, нажал на газ. Ослепительно белая вспышка озарила всё вокруг.
***
Проморгались мы в нескольких десятках метров от выхода на улицу. Сквозь открытую гермодверь светило солнце, уже уходящее на покой. Странного существа и его такси рядом уже не оказалось.
– Так, – тихо прохрипел Стас. На его лице читалось удивление от ситуации, которую он до сих пор пытался переварить. – Дошли… Бойцы, дальше мы должны прорваться через базу Свободы. – продолжил он более уверенно. – Другого пути для нас нет. Так, Тучка, ты самый незаметный, выгляни за дверь, только осторожно, чтобы не заметили. Иначе нас отсюда быстро выкурят.
– Есть! – Тучка отошел от нас и тихо, прячась в тенях, потрусил к двери.
– К сожалению, это единственный путь обратно, так что готовьтесь. Сухарь!
– Я! – Старые привычки давали о себе знать.
– Ты как в стрелковом деле?
– Враги пока еще ни разу не жаловались!
– Молодец, знаешь, как нужно отвечать, – Макар обратил внимание на вернувшегося Феникса. – Ну что там? Не вымерла еще свобода?
– Никак нет. Поперек рельс стоит БТР, но он пуст. Двое свободовцев собираются курить и стоят перед ним. Вполне удобно будет их вырубить, сумерки помогут.
«Свобода», по рассказам товарищей, была кучкой анархистов, желающих, чтобы о Зоне узнал весь мир, и эта территория стала открытым местом. Говорят, там немало хороших людей, но в целом все анархисты и сорвиголовы, некоторые даже наркотиками балуются.
– Эти двое слишком уж расслабились, похоже, с этой стороны давно уже опасности нет, и они вообще не понимают, зачем здесь стоят.
– Значит, план такой. Ликвидируем нарушителей правил бдения на постах, садимся в БТР и едем к выезду, а дальше посмотрим. Сегодня в программе самый универсальный план «на месте разберемся», так что у нас сегодня на сцене шоу «импровизация». К бою! Выходим.
Два человека – я и Тучка – вышли из гермодвери первыми и тихо пошли к устремившим взор в сумеречные звёзды, которые виднелись сквозь просвет в облаках, противникам.
– Вот почему над нами почти всё время висят эти долбанные облака? – говорил один. – Вроде ничего особенного, и плевать вообще на это небо, но нет же. Уже и звёзды стали чудом.
– Потому и хочется, чтобы их убрали, – ответил второй. – Мне кажется, что эти облака занавешивают нам солнце специально, будто их кто-то держит над этой, полной греха, территорией. Иначе бы они давно уже ушли. Будто кто-то не хочет, чтобы мы находились на эт…
А что было дальше, никто нам уже не расскажет, потому что ход мыслей остался в голове того, кого одновременно со мной схватил Тучка и вонзил нож в горло. Своего пленного я не стал убивать, а решил просто его усыпить путем перекрытия подачи кислорода, ведь не он член враждующей со мной группировки и мне ничего лично мне не сделал. Я успел только закрыть ему рот и нос, но через секунду в его горло, прямо под моими пальцами, вонзился нож, брошенный Тучкой, из горла брызнула горячая алая струя.
Быстро спрятав тела в туннеле, мы погрузились в БТР. Тучка сел за руль, Феникс за орудие, а мы с Макаром сели сзади. По задумке, когда и если обнаружат, что мы не свободовцы, Феникс откроет огонь, а мы откроем задний люк и начнем отстреливаться. Бойницы по неизвестной нам причине были заварены, поэтому это был единственный способ оборонять БТР от РПГ. Пока я вспоминал подобие плана, мы приближались с закрытыми люками к повороту у здания штаба, за которым шел мост, когда раздалось шипение в рации одного из убитых, которые мы прихватили с собой. Послышалось:
