Данила облокотился о косяк двери в свою комнату и пристально посмотрел на мать.
– Ну, и кому нужен твой истфак? – Ирина стала раздражаться и посмотрела на сына. – И давай рассуждать здраво. Учитель истории, а именно их готовит наш вуз, слишком узко и не очень востребовано на рынке труда, а инженерная специальность сейчас в фаворе. Таким специалистам открыты дороги, что здесь, что за границей.
– Опять ты про заграницу. Поразительный ты человек, мама, пишешь про то, что Россия – самая великая и могучая, а стараешься спихнуть меня туда, где, по твоему официальному мнению, не очень-то и хорошо.
Данила вернулся на диван и открыл компьютер. Ирина посмотрела на насупившегося сына и улыбнулась.
– Знаешь, я очень устала. Поэтому давай поругаемся завтра. А про официальное мнение я тебе так скажу, что у меня нет такого количества финансовых возможностей, чтобы говорить то, что я думаю. Мне надо тебя вырастить. Извини, ты родился не от потомка Ротшильда. Поэтому рассчитывать надо только на себя. Теперь давай спать.
Ирина прошла в комнату, наклонилась, поцеловала сына и взъерошила ему волосы.
Ей всегда хотелось обнять сына, поговорить о жизни, а не выполнять роль надсмотрщика и вечного воспитателя, но она не позволяла себе быть всегда доброй и всепрощающей. «Вырастить мужчину можно только если проявлять жесткость и требовательность», – сказал когда-то Ирине отец. Иногда она сомневалась в этой заученной фразе, но желание вложить в сына все возможности, которые ей в свое время были недоступны, требовало железного характера.
– Я очень хочу, чтобы у тебя все удалось. Я тебя очень люблю.
– Мама, а ты думаешь, что сейчас нельзя оставаться самим собой? – Данила поднял глаза от экрана.
– Не знаю. В моей среде, наверное, нет. А ты, к счастью, очень далек от всех этих ненужных знаний. Не порти глаза. Ложись пораньше.
Скрябина пошла в ванную.
Стоя под теплым потоком воды, Ирина вновь почувствовала опустошенность. Или разочарование? Было такое чувство, что она долго забиралась на гору, надеясь, что с вершины будет отличный вид: небо, море, зелень. А вдруг оказалось, что взбиралась она на мусорную гору. И кругом, куда ни кинь глаз, – свалка: летают черные птицы и пахнет человеческими отходами.
На первое в своей новой должности еженедельное совещание в областной администрации Ирина шла с опаской. Она целый день посвятила выбору одежды, так как считала, что с помощью нее можно как приблизить к себе человека, так и оттолкнуть. Надо было одеться не вычурно, но стильно. И когда уже определилась с гардеробом, вспомнила рассказы, что губернатор хотя и не молодая, смахивающая на профсоюзную активистку из фильма «Служебный роман», но женщина, и она не терпит, чтобы кто-то выделялся на ее фоне. Поэтому окончательный выбор костюма был предельно консервативен – черно-белая классика.
На подходе к администрации Ирина встретилась со своими старыми знакомыми: председателем телерадиокомпании и главнымредактором областного медиапортала. Тонкий и толстый. Элегантный с дорогим шейным платком Вишневский и постоянно помятый Вахрушев поднялись из простых журналистов в 90-е годы до госфункционеров в нулевых. Понадобилось всего ничего: предать пару человек, переступить через парочку друзей и отказаться от прежних занятий и взглядов.
Известный «дамский угодник» и аристократ Вишневский склонился к руке Скрябиной.
