Он убрал пистолеты в сейф и извлек другую коробку побольше предыдущих. В ней оказались ножи. С десяток. Короткие и длинные, с блестящим клинком и матовые, складные и в ножнах.
– Теперь выбирай два, – предложил Виктор. – Одного всегда мало. То колбасу порезать, то у соседа в потрохах поковыряться, то посылку вскрыть… О-ой, как интересно!
– Что?
– А на клинки-то глазищи раза в два ярче загорелись.
– Ну и что? Они красивые.
– Да, – согласился Виктор. – Они красивые. Но ты знаешь, у ножа есть одна особенность…
– Какая?
– Я так и знал, что спросишь! – с деланым восторгом сообщил он. – Так вот, когда ты в кого-то стреляешь, он может находиться далеко, ты можешь вообще не видеть его лица и даже его самого. Но нож… Тут ты вынужден смотреть в глаза тому, кому несешь смерть. Приходится стоять поближе.
Я задумался.
– А… Обязательно убивать?
– Боевое оружие предназначено для убийства людей. Не для отстаивания справедливости, не для защиты рубежей родины, не для сохранения чести и мира во всем мире. Это все упаковка. Оружие делают, чтобы убивать людей. Обязательно это? Да нет, конечно. Но если кого-то надо убить… Запомни правило. Что бы ты ни делал – ты принимаешь решение это сделать, и ты это делаешь. Можно потом придумывать объяснения и оправдания. А можно этого не делать. Можно сочинять идеи и религии. А можно не сочинять. Когда ты что-то делаешь – ты это делаешь. Все остальное – упаковка. Ты держишь в руках предмет, предназначенный для убийства себе подобных. Нет желания бросить?
Я посмотрел на нож, потом снова на Виктора, и отрицательно покачал головой.
– Вот и молодец, – сказал он. – Потому что это всего лишь кусок железа. Убивает рука. А нож – просто максимально удобный инструмент. Самое сложное в жизни – принять реальность. Большинству людей это не удается до конца их дней. Слишком уж она страшная и неприятная.
– А вам удалось?
– А я от этого кайфую.
Тогда я не понял его слов, и лишь позже, много позже, повзрослев и пройдя через многое до меня дошло сколько совершенно сумасшедшей храбрости и всего остального было в этой… не просто фразе – жизненной позиции. Я всегда считал, что храбрость зачастую путают с глупостью. Умная храбрость, смелость, составляющая суть характера и жизни, – явление редкое, как взрыв сверхновой. И если я о чем-то и жалею, что не понимал этого тогда, и не задавал этому странному и непонятному человеку те вопросы, которые мог бы задать теперь. Впрочем, тут не все так однозначно. Это станет понятно позже.
– Ладно, – сказал Виктор, поднялся и взял в руки телефон.
– Что вы делаете? – почему-то всполошился я.
– Вызываю такси, – сказал он, немного удивленно глянул на меня. – А ты что подумал?
– Я… не знаю.
На самом деле меня просто неожиданно для меня самого ужаснула мысль о том, что наше общение вдруг прекратится. Странно, это был первый взрослый человек в моей жизни, которого я готов был принять.
Пока такси ехало, мы пили кофе (я наконец-то дорвался до капучино), он давал мне в руки разное оружие и рассказывал о нем, пока я держал очередную железяку и ощущал ее восхитительную тяжесть. Черт возьми, сколько же он знал про оружие. И было совершенно понятно (даже одиннадцатилетнему пацану), что он виртуозно с ним обращается.
– Вы служили в каком-нибудь спецназе? – спросил я.
– Да упаси меня бог, – фыркнул он. – Придумаешь тоже. Спецназ вообще некорректный термин. Бывает куча народу, которые называются спецназовцы. Я общался с многими, и ты знаешь, у них всех есть общая черта – они друг друга терпеть не могут. Армейский спецназ, спецназ госбезопасности, диверсанты, просто дуболомы обвешанные оружием, таинственные команды в штате спецдепартамента… Не, это не мое.
